Каторжанин

Он в панике повернулся к ним спиной, и в этот момент в позвоночник ударила пуля, а вторая попала Вите точно в сердце.

Умирая, он успел увидеть свою мать. Она стояла перед ним, отговаривая от безумной идеи. Она хотела, чтобы Витя горбатился на заводе, а он пошел в бандиты. Тогда он казался себе невероятно умным, а сейчас, в последний жизненный миг, остро пожалел, что не послушался маму…

К черту глушители! Команда конкретная – «мочить» залетных с шумом и пылью. В людных местах «мочить», на устрашение всем – и своим, и чужим. А стрелять Селезень умел, с пяти лет с отцом на охоту ходил. И пацаны с ним серьезные, знают дело…

– Давай! – скомандовал Селезень.

Гирьян разогнал «девятку», обошел черный «Чероки», проехал еще с километр и остановился. Селезень вышел из машины с автоматом в опущенной руке, прикинул расстояние до джипа, вскинул ствол и открыл огонь. Окраина города, улица не самая оживленная, но все равно кто-то из прохожих мог пострадать. Правда, сейчас не до таких мелочей. Команда была – шороху навести, чтобы ни у кого больше в мыслях не возникло наезжать на барсанскую братву.

Впрочем, никто из случайных людей не пострадал. Селезень уложил все пули точно в машину. Джип свернул с дороги, въехал в столб, задымил. Но это еще не все. Прусак уже вышел из «девятки», бронежилет на нем, в руках автомат. Он стремительно подошел к джипу, заглянул внутрь и помахал Селезню рукой. Чисто сработано, добивать никого не нужно…

Король вернулся. Да здравствует король!

– Враг разбит, победа за нами. – Маркел и пытался, но не мог сдержать улыбку.

Барсанские бригады катками прошлись по Красносибирску. Залетных «мочили» без всякого сожаления. И без глушителей. Это Матвей так задумал. Плевать, что менты волну поднимут, главное, что теперь от одного упоминания о барсанской братве у людей будут дыбиться волосы.

Это была его, Матвея, задумка – отступить, заманив противника на свои позиции, выявить всех, выследить, а потом в час «Икс» обрушиться на врага всей мощью. План удался – всех разом разогнали.

– Что с Пицундом? – лаконично спросил Матвей.

Он вернул свой титул хозяина города, но свободу так и не обрел. Впрочем, это даже хорошо, что он смог разрулить ситуацию в Красносибирске, не покидая город. Что ни говори, а это показатель его могущества.

– В Москву слинял. Что-то почувствовал и слинял. Сначала Крок, потом Пицунд.

– Крок?

– Гена его зовут. Гена Крокодил – сокращенно Крок.

– Что-то знакомое… – Где-то Матвей уже слышал эту кличку.

– Ну, может, я говорил… – пожал плечами Маркел.

– Значит, ушел Пицунд?

– Ушел.

– Послать за ним надо.

– Уже, – кивнул Маркел, выжидающе глядя на Матвея.

Пицунд в законе, как бы его смерть не вышла боком. Но Матвей и не думал давать отбой. Пицунд не успокоится, пока не ляжет в землю… А то, что мстить за него будут, так Матвей к этому готов.

– Слинял Пицунд, а Мишу Понтийского завалили. Олег Вагин с ним в кабаке был… – с пренебрежением к заводскому директору сообщил Маркел.

– Надеюсь, его не тронули?

– Нет… Он сам тронулся. Сам на меня вышел, сказал, что готов сотрудничать дальше. И за брата сказал…

– А куда они денутся? – усмехнулся Матвей.

Нагнал он страху на город. Теперь долго никто не дернется…

– Всех на место поставим, не сомневайся. Главное, с залетными разобрались, – кивнул Маркел.

– Менты на ушах?

– Надо думать! Я всех убрал, кто участвовал.

– В смысле, убрал? – не понял Матвей.

– Ну, в тайгу пацаны ушли. Мы там еще базу поставили, мало ли…

– База – это хорошо…

Крок, Крок… Ну где же он слышал это имя? Речь шла о серьезных делах, но этот назойливый вопрос не выходил из головы.

– Там это, один залетный в больницу попал… – вспомнил Маркел. – Ну, не один… Короче, он про пацанов сказал, которые Воркутая «замочили». Одного Леня зовут, другого Петя…

– А «погоняло»?

– Не знает. Ни «погонял», ни фамилий… Но найти их можно. В Москве они сейчас…

– В Москве, – озаренно кивнул Матвей. – И Пицунд сейчас там, и Крок… И Рита!

Он же наводил справки о Рите. И про мужа ее пробивал. Гена его зовут, кличка «Крок»… Неужели это мурло в Красносибирске засветилось?..

Новые станки завезены, первая продукция уже сошла с линии. Доски ровные, гладкие, будто полированные. Их уже начинают грузить в машину. Доски тяжелые – охрана не станет их разгружать, чтобы заглянуть на дно кузова. И острыми щупами доски не прошьешь, как песок или опилки.

У Матвея все продумано, и, если удача отправится в путь вместе с ним, уже сегодня он будет на свободе.

И продумано все, и готово. Еще чуть-чуть, и он сам полезет в кузов. Машина уйдет, а пацаны останутся здесь. Завтра же их дела отправятся на пересмотр, в самое ближайшее время «липовые» обвинения будут сняты, и они своим ходом вернутся домой.

– Матвей!

Рижанин увидел входящих на склад людей и подал знак. Матвей никуда еще не уехал, и пацаны все еще на стреме.

А на склад входил Мистер со своей свитой. Идет, крутой, могучий, мудрый, только не тянется за ним шлейф воровского шарма. Матвей уже знает его наизусть, он ему неинтересен.

Мистер остановился, посмотрел на Матвея, перевел взгляд на машину:

– Собрался куда-то?