Каторга

       Клео была права лишь отчасти, ибо Жересса называть калекой пока еще не следовало. Хотя он уже четвертые сутки не приходил в себя, пребывая в коме.

       Его напарник очнулся сразу по выходу судна в море, и обнаружил, что его правое плечо вместе с шеей скованы гипсом, грудь туго перебинтована, а оставшееся непокрытым туловище утыкано древними датчиками и трубками. Мучительно болела голова, перед глазами все плыло, тело сотрясалось в лихорадке.

       - У вас сломана ключица и три ребра, - радостно сообщил доктор Анри, заливая в капельницу какой-то раствор. - Интоксикация, переохлаждение, множественные ушибы и сотрясение головного мозга. Благо, что помощь пришла вовремя. Вам, голубчик, успели сделать искусственную вентиляцию легких и ввели антидот, иначе сейчас мы бы уже не беседовали.

       - Кто делал вентиляцию? - еле слышно спросил Ник.

       - Ваш покорный слуга, - с гордостью ответил Анри. - Подходящих приспособлений под рукой не оказалось, так что пришлось использовать классический метод - изо рта в рот.

       Юноша не стал боле ничего спрашивать, лишь досадно засопел.

       К моменту потери связи с 'Медузой' Ник уже чувствовал себя гораздо лучше, чему способствовала не только индивидуальная программа реабилитации, составленная Анри, но также неустанная забота, проявленная Варварой Алексеевной, которая разрывалась между ребенком и своим новым возлюбленным.

      Герцогиня как раз сидела в удобном кресле - качалке подле Ника, когда в госпитале появилась бледная Багира, только что сбежавшая с мостика, так и не досмотрев до конца переданную с орбиты запись боя.

       Не проронив ни слова, она бросила взгляд в сторону находящегося в забытье Жересса, что лежал на соседней койке. Осмотрела кардиограф, индикатор мозговой деятельности и другие приборы, тянущиеся своими кабелями к неподвижному телу израненного мужчины. Не найдя в показаниях датчиков никаких позитивных улучшений, так же молча покинула лазарет, оставив после себя довольно неприятный осадок.

       Почувствовав неладное, Варвара Алексеевна мягко поднялась со своего кресла и, попросив прощение у молодого человека, последовала за Багирой, которую нашла на юте. Главная амазонка одиноко стояла на корме, облокотившись о релинги, и, не моргая, смотрела вниз - на бурлящую кильватерную струю, что расходилась за кораблем, оставляя на морской глади широкую дорожку.

       Варя молча подошла к своей верной телохранительнице и встала рядом.

       На пенящуюся за кормой воду можно было смотреть вечно, так же как на пляшущий огонь или мерцающие звезды. Особенно в такой замечательный, по-летнему теплый день, заставляющий жмурится от яркого солнца, подставлять под его теплые лучи бледное тело.

       - Надо бы вынести Алешу наружу, - нарушила молчание герцогиня. - Пусть подышит морским воздухом, да и ультрафиолет ему пойдет на пользу.

       - Да, конечно! Я распоряжусь, - засуетилась Багира, вызывая по радио дежурившую няньку.

       После того, как все необходимые приказания были отданы, Варвара Алексеевна спросила:

       - Что с тобой происходит, Алина? Последнее время я перестала тебя узнавать.

       - Я сама себя перестала узнавать, - усмехнулась Багира.

       - А причина? Хочешь поговорить об этом?

       - Я не люблю, когда мне лезут в душу, герцогиня. И не собираюсь жаловаться на судьбу.

       - Не жалуйся, не надо! - нахмурилась Варвара. - И в душу, которая у тебя, оказывается, есть, я лезть боле не буду. Тем не менее, хотелось бы высказать все, что думаю.

       - Откровенность всегда считалась для меня высшей добродетелью, - в который раз усмехнулась амазонка.- И только вам, герцогиня, дано право проявлять сию добродетель по отношению ко мне.

       - Очень витиевато сказано. Это не твой стиль.

       - Я знаю. - Багира посмотрела прямо в зеленые глаза своей хозяйки, а та приняла вызов и даже не думала отводить взгляд.

       - Итак, ты, Алина Чащина - женщина-воин, бездушная машина войны, которой претит всякое проявление чувств. Ты не можешь позволить возобладать эмоциям и фантазиям над холодным расчетливым разумом амазонки. Имидж бесстрастной кошки, смотрящей на людей с презрением, помогал тебе справляться со всяким проявлением ненужных сантиментов. Однако поддерживать сей имидж удается все труднее, ибо наступает понимание того, что лучшие годы жизни проходят, а впереди тебя ждет одиночество.

       - Не драматизируй. На Земле одиночество мне не грозит, - Багира первой отвела глаза, тем самым, признав правоту своей собеседницы.

       - Я говорю об одиночестве иного рода, - победная улыбка чуть тронула губы герцогине. - И ты меня прекрасно поняла.

       - Ты умна, и проницательна, Варя. Я всегда это знала!- сказала Багира, наблюдая, как палубой выше нянька копалась в колыбельке малыша.

       - Спасибо за комплимент! - герцогиня проследила за направлением взгляда Алины. - Я знаю, что тебе нужно! Но пусть это останется нашей тайной. .

Глава 6-10