Каторга

Упрек вежливый, но больно ранящий Харагучи…

* * *

В изложине гор блеснули воды Татарского пролива; матросы, поснимав бескозырки, обрадованно крестились:

– Ну, выбрались на кудыкало, у моря оживем. Возле пристани Маука качались четыре японские шхуны. Матросы одним бравым наскоком захватили их, потом выгребали из трюмов свертки солдатских одеял, бочонки с противным саке, мешки с рисом.

Пленным японцам дали кунгас с веслами и парусом, разрешили вернуться домой – в Японию:

– И скажите там своим, что мы еще не озверели, как вы, и голов никому не рубим… Убирайтесь вон, мясники!

Изможденный после блуждания по горам и тайге, отряд Таирова отсыпался в Маука, но пища была невкусная – без соли. Многие совсем отказывались от пресной еды, вызывавшей у них отвращение, и потому люди сильно ослабели. Мирная жизнь была нарушена появлением японских крейсеров, в одном из них Макаренко выделил знакомый силуэт «Ясима»:

– Во, гад! Уж сколько мы его с «Новика» лупцевали, а теперь и сюда приполз – салазки нам загибать…

Дымно разгорелись бараки рыбных промыслов, с веселым треском пламя охватило японские шхуны. Таиров велел отойти от берега, скрыться в густой траве, а крейсера нарочно били шрапнелью; потом высадили десант «японцев, которые, – вспоминал позже Архип Макаренко, – залпами осыпали траву, надеясь открыть наше убежище. Но мы молчали, так как, если бы и вступили в бой, крейсер тотчас же расстрелял бы всех нас из орудий». Дождавшись ночи, отряд покинул Маука, снова исчезая для врагов в дебрях Сахалина, и после шести суток невыносимых трудностей они вышли к истокам реки Найбы, которая где-то в тайге заворачивала к востоку прямо к Найбучи.

– Вот и ладно, – сказал Таиров, – отсюда по речке выберемся на Быкова, а там уж сообща решим, что дальше…

Высланная вперед разведка назад не вернулась, а вскоре солдаты и дружинники обнаружили поле недавней битвы. С непривычки многих даже замутило. В самых безобразных позах валялись разбухшие на солнцепеке трупы самураев, возле каждого было рассыпано множество расстрелянных гильз.

– Идите сюда! – слышалось. – Тут наши лежат…

Смерть изуродовала русских, павших в смертельном бою, и было лишь непонятно – кто они, из какого отряда, куда шли? Над мертвецами знойно гудели тысячи жирных мух, вокруг трупов весело резвились полевые кузнечики и порхали бабочки. По Найбе, отталкиваясь от берега шестом, плыл в лодке местный житель, он подтвердил, что здесь был сильный бой.

– А кто же дрался тут с японцами?

– Отряд капитана Быкова.

– Так куда он делся потом?

– Кажется, ушел к селу Отрадна.

– Тогда и нам идти на Отрадна, – решил Таиров.

Матросы, привычные воевать на небольшом «пятачке» корабельной палубы, едва тащили ноги, уже не в силах преодолевать такие расстояния в бездорожье. Скоро из разведки вернулся прапорщик Хныкин, который крикнул:

– Назад! Впереди уже японцы.

– А много ль их там?

– Чего спрашиваете? На всех нас хватит…

Таиров повернул отряд обратно по реке Найбе, но уже не вниз, а вверх по ее течению, удаляясь от села Отрадна. На третий день люди услышали лай айновских собак – это двигался большой японский отряд. Таиров велел раскинуться цепью вдоль реки, а сам остался в обозе. Японцы с собаками стали отступать, заманивая русских в засаду, но тут прапорщик Хныкин – безвестный герой войны! – выкликнул добровольцев, они пошли за ним на «ура» и не оставили в живых ни одного самурая.

«После этого, – рассказывал Архип Макаренко, – затихла стрельба, и мы уже радовались, что порядочно перекокошили японцев, а затем было решено перейти на другую сторону Найбы». Однако на переправе случилась беда: японцы отсекли от Таирова один взвод, прижали его к отвесной скале, возле которой всех и перестреляли.

Но другой взвод спасался на скале, под которой перепрелым туманом смердила глубокая пропасть. Самураи теснили русских к самому краю обрыва, но люди в плен не сдавались.

– Только не срам! – кричали они. – Лучше уж смерть…

Расстреляв все патроны, люди выходили на край обрыва и, прощальным взором глянув на чистое небо, кидались вниз. Так погиб весь взвод. С первого и до последнего человека. Ни один не сдался… Русское мужество ошеломило врагов. Они долго стояли оцепенев. Молчали! Потом японский офицер, пряча в кобуру револьвер, подошел к обрыву над пропастью и посмотрел вниз, где распластались тела русских воинов, а меж ними, уже мертвыми, поблескивали стволы ружей и звенья кандалов.

– Учитесь умирать, – сказал он своим солдатам.

7. Учитесь воевать