Катехон. Труп в подвале тринадцатого дома

Если разобраться, то на место преступления должен выезжать следователь. Однако в системе МВД так уж повелось, что следователь – это сугубо кабинетный работник, который, как правило, в шесть вечера уже дома. И субботу, и воскресенье, как и иное свободное время он проводит с семьёй. А на осмотр места преступления чаще всего выезжает именно опер, то есть, я. Либо кто-то из моих коллег. Тем более, что закон позволяет так делать. Следаки находят массу причин, дабы увильнуть от выезда на осмотр места преступления.

Ну, а у нас, имею в виду оперуполномоченных, свободного времени очень мало. Быть может, именно поэтому семейная жизнь оперативного работника почти всегда не складывается так, как хотелось бы. Вот и я, последние лет пять живу один.

У нас вообще, самая грязная работа. Ведь вычисляет преступника, находит и задерживает его именно опер. Засада, задержание, «раскол» преступника – все это наша, оперская работа. Подавляющую часть совершённых преступлений раскрывают именно опера.

Служба интересная, но весьма рискованная, потому и имеет массу подводных камней. Непосредственный контакт с преступником очень часто оборачивается для оперативника ранением, либо иным причинением вреда здоровью. Нашего брата, достаточно легко обвинить в превышении должностных полномочий. Потому как действовать по закону, подчас, не всегда получается. Точнее, действуя по закону, ни черта не добьёшься.

Тесное общение с представителями криминального мира является также источником многочисленных коррупционных соблазнов. И потому «на вшивость» оперуполномоченного проверяются гораздо чаще тех же следователей. За операми неустанно наблюдают представители службы собственной безопасности. Как не печально, но презумпция невиновности (случись чего) – это не для оперов. Мы виновны по умолчанию. Начальству так спокойнее. Ведь попавшего в непонятную ситуацию оперативного сотрудника, очень легко уволить, дабы не отвечать за «некачественное воспитание личного состава».

После беготни по грязным подворотням опер обязан ещё и заниматься бесконечными и бессмысленными бумагами, количество которых превышает бумагооборот средней канцелярии, как минимум вдвое. Причём, всё успеть, всё оформить и заполнить – просто нереально. Поэтому у каждого настоящего опера, как правило, имеется хотя бы одно неснятое дисциплинарное взыскание.

А впрочем, все эти минусы с лихвой компенсируются интересной и вовсе нескучной работой, кое-какой романтикой, чувством авантюры и приключения. Пожалуй, именно поэтому я и отслужил в оперативном отделе более двадцати лет. Точнее, не отслужил, а прожил в нём лучшие годы своей жизни.

На место убийства я прибыл со своим помощником Димкой Кулешовым, которому в самое ближайшее время я и должен буду передать все свои дела, полномочия и ключи от сейфа.

Димке двадцать семь лет. Имеется у него и кое-какой оперской опыт. Как-никак, а уж третий год в отделе. Серьёзен, рассудителен, дотошен, при этом вовсе ненавязчив. Короче, этот парень мне по душе. Именно поэтому я с лёгкостью покину своей нынешнее служебное место, передам ему все свои связи и оперативные контакты, заранее зная, что будет обеспечена надёжная преемственность.

Микрорайон, в который мы нынче прибыли располагался на самом отшибе городской черты. Дальше него лишь чистое поле, какие-то дачные участки и военные полигоны. Весь микрорайон состоит из десяти многоэтажек, относящихся к категории новостроек, без какой-либо необходимой инфраструктуры. В подобные жилые конгломераты обычно расселяют переселенцев из ветхого жилья, каких-то малоимущих, многодетные семьи, предоставляют жильё социального найма. Как правило, вышеозначенный, весьма специфичный контингент (то есть, бывшие жители бараков и всевозможных трущоб), переносит на новое место жительства свой прежний жизненный уклад. Потому, очень скоро подобные микрорайоны превращаются в наркоманские и алкогольные гетто. И ничего ты уж тут не поделаешь – такова статистика и информация суточных оперативных сводок. Об этом же говорит и мой личный служебный опыт.

Дом под номером тринадцать, во дворе которого остановилась наша машина, выглядел сравнительно новым. От силы лет пять, со дня сдачи его в эксплуатацию. Современная двухподъездная девятиэтажка. Дворик чистый, ухоженный. Правда, бросалась в глаза и некоторая запущенность. Как будто трава, что ли, не кошена. Точнее бурьян, поднявшийся едва ли, не по пояс, и ещё пара-тройка бросающихся в глаза недостатков, несколько портящих целостность благопристойной картины.

Я сразу обратил своё внимание на наличие видеокамер по всему периметру дома. Данное обстоятельство практически всегда значительно упрощало раскрытие преступления.

У одного из спусков в подвальное помещение толпились люди. Любопытных человек двадцать. Обычные жильцы, кто-то в домашних халатах и домашних же тапочках, что-то обсуждают, чего-то ожидают, наверняка ищут темы для дальнейших пересудов и обсуждений.

– Здравия желаю!.. – руку мне протянул кто-то из офицеров дежурного наряда. –…Товарищ майор, прошу проследовать со мной.