Катастройка, Повесть о перестройке в Партграде

Вид рынка напомнил членам комиссии толкучку самых мрачных лет советской истории. Бродили грязные, обросшие щетиной личности, высматривая, где и что можно стянуть. Валялись пьяные. Похожие на сказочных ведьм старухи торговались с забулдыгами, менявшими тряпье на самогон. На прилавках лежали тощие пучки укропа и петрушки, скрюченные морковки, синеющие картофелины, куски фиолетового мяса, издающие зловоние кости. За прилавками на мешках восседали краснорожие не то бабы, не то мужики. От них за версту несло самогоном. - Да, это не "Чрево Парижа", - сказал Корытов, брезгливо зажимая нос. - Но все же хоть какое-то оживление экономики отрицать нельзя.

Поинтересовались ценами. Корытов аж присвистнул, узнав, сколько стоил жуткого вида кусок мяса, которое не тала бы есть его собака. - Ого, сказал он. - Раньше за такие деньги целого быка купить можно было. - Так то когда было, - проворчала "колхозница". При царе. При культе личности. В застойный период. А теперича, милок, перестройка. Скажи спасибо, хоть еще есть. Члены комиссии несколько оживились около ларька, в котором продавался русский квас. От ларька исходил чад, какой раньше можно было унюхать у пивных ларьков. К ларьку стояла длинная очередь. Испив квасу, граждане крякали, вытирали рот рукавом. Глаза у них округлялись и вылезали на лоб. Покачиваясь и рыгая, они уходили на пустырь, где уже валялись их предшественники. Одни из них тут же падали сами. Более стойкие вновь становились в очередь, так как квас отпускался, согласно объявлению, лишь "по одной кружке на рыло".

Члены комиссии тоже решили испробовать совсем было исчезнувшего в застойный период, но вновь возродившегося благодаря перестройке русского кваску. Толстомордая, хамского вида бабища рявкнула хриплым голосом, чтобы важных гостей пропустили без очереди, и приказала еле стоявшему на ногах помощнику напоить их "асобым очишшаным". Гости выпили по кружке и повеселели. После второй кружки они ощутили единство с народом и стали мочиться тут же у ларька. По дороге в гостиницу они беспричинно хохотали, обнимались, клялись в любви и дружбе и горланили старинные песни на новый рок-манер.

Итоговый сон

Корытову в эту ночь приснился прекрасный сон, Он увидел гигантское здание гостиницы "Илья Муромец", перестроенной в соответствии с новым статусом Партграда. В гостинице теперь было двести этажей. Каждый этаж был высотой в полметра. Шириной тоже. Номера имели вид ящиков, куда иностранные туристы заползали на четвереньках. На всю гостиницу был один туалет с одной сидячей и одной стоячей точкой, которые были прикреплены к потолку. В туалет стояла длинная очередь, хвост которой уходил в Новые Липки. В очереди рассказывали перестроечные анекдоты. - Почему такая очередь, - спросил Корытов, притоптывая голыми ногами от нетерпения. - Все государственные туалеты вышли из строя, сказали ему, - и туалетное дело монополизировали частники. А им экономически выгоднее держать один туалет на весь Партград.

Чувствуя, что ему не дотерпеть, Корытов решил справить нужду у монумента Портянкина. Оглядевшись и убедившись, что за ним не подглядывают пенсионеры, он так и поступил. И сделал под себя. Проснулся на миг от ужаса по поводу содеянного, перевернулся на другой бок и уснул вновь. Теперь ему приснился Похоронный комплекс. К прессовальному цеху стояла очередь, такая же длинная, как в туалет. И в ней рассказывали перестроечные анекдоты. Корытов спросил, кто последний. Ему сказали, что живые стоят в очереди с другой стороны, а горбачевцев хоронят с ускорением. Корытов ринулся туда. По дороге заглянул в прессовальный цех, где покойников прессовали до размеров спичечной коробки. Рядом разместился частный магазин, где продавали миниатюрные гробики с американскими компьютерами. Узнав цену, Корытов ужаснулся: гробик стоил годовую зарплату работника ЦК среднего уровня! - А где же такие деньги достать?! - воскликнул он. - Нет денег - не помирай, - сказали ему.

Тут же продавался русский квас. Корытов выпил кружку, отдал за нее пальто, костюм, очки и совсем еще новые подштанники. Почувствовав опять приступ естественной нужды, ринулся к монументу Портянкина. Все-таки нельзя к старым партийным кадрам относиться нигилистически! Но на сей раз его схватили пенсионеры и отвели в тюрьму. Там ускоренными темпами шла перестройка. Заключенные отказались от дорогостоящей охраны и перешли на самоохрану. Опустевшие лагеря передали в концессию западным фирмам, которые наладили там производство наркотиков, проституток, абстракционистов, демократов, народных депутатов и прочих атрибутов перестройки. Корытова немедленно выбрали президентом. Сделав от радости еще под себя, Корытов уснул спокойным сном эмиссара революции.

Последний разговор