Катастрофа в две полоски

– Да ничего. Я чувством скромности не обладаю, и если бы не эта наглая пушистая морда, – кивнул мужчина в сторону собаки, нарочито укоризненно вздрагивая бровь, – то улегся бы рядом. Он же завалился поперек и удумал на меня рычать, когда я хотел бессовестно отвоевать обратно свою половину кровати! – беззлобно потрепал пса за ушами Мир. – Сейчас, кстати, будем ужинать, – бросил как бы мимоходом. Скидывая доску в раковину и моя руки.

Я чисто машинально передала мужчине кухонное полотенце, второй рукой отгоняя Роки, который снова удумал тыкать носом в мой живот. Вот только лишних вопросов от Троицкого мне сейчас не хватало! Или еще чего хуже, чтобы он догадался о моем интересном положении.

– Вина? – спросил Мир, нырнув в мини бар.

– Нет, спасибо. Я… эм… бросила пить, – ляпнула и только потом подумала, как неоднозначно это прозвучало. И плевать, что Троицкий не знает, что последний раз упивалась почти до беспамятства я вместе с ним на балу. После этого ни-ни. Хотя я не могу жаловаться на горячие последствия моего опьянения. Наоборот. Была бы не прочь повт…

– Э-э, Мир, я, наверное, лучше поеду, – махнула я рукой, торопливо возвращаясь в прихожую, суетливо ища свою сумку. Щеки пылают, как фонарики, а в голове уже в очередь выстроились картинки одна пошлее другой.

Да что же это такое! Дурацкие гормоны.

– Что? Куда ты поедешь?

– Домой. Я и так слишком задержалась. А у меня там… ну… рыбки.

О, а вот и мои кеды, родненькие! Рванула к ним, как ужаленная, наверное, со стороны это выглядело до ужаса комично.

– Рыбки?

– Угу, – промычала, и глазом не моргнув. – Сутки бедняжки уже не кормлены. Небось, всплыли кверху брюхом с такой хозяйкой, как я.

Роки недовольно заворчал. Честное слово, еще немного, и я буду просто уверена, что этот пес все понимает! Собственно, как и его хозяин. Который вышел за мной в прихожую, спрятав руки в карманы штанов и поджал губы. Не могу сказать точно, но, похоже, Мир догадался, что я вру. Еще бы, Лера! И скорее всего, судя по взгляду, который из добродушного вмиг сменил курс, став недоверчиво-расстроенным – мужчине не понравилось мое откровенное вранье. От слова совсем.

А кому бы понравилось, Совина?! – вопило мое сердце.

Он тут старался, ужин готовил, сон мой охранял, и вообще. А я… я трусливая дурочка. Которая неожиданно поняла, во что может перерасти этот ужин и чем закончится эта ночь. Тем, чего я жажду до дрожи во всем теле, и чего боюсь до нервного тика. Просто потому, что повторение весеннего секс-марафона между нами никак нельзя повторять. Если в тот раз мы совершенно не знали друг друга, то в этот знаем. И переступи мы сейчас эту грань, мир пополнится как минимум одним разбитым сердцем. Потому что вопреки словам Кости, не думаю, что у Мирона есть какие-то серьезные виды на меня.

– Лера? – позвал меня Троицкий, но я старательно натягивала и зашнуровывала кеды, активно пряча взгляд.

– Совина, посмотри на меня! – рыкнул мужчина, и я посмотрела.

Замерла, встречаясь с бушующей в его темно-синих глазах бурей.

– Что происходит? – развел мужчина руками.

– А что происходит? – спросила спокойно я, улыбнувшись.

Ох, каких титанических трудов стоило мне сдержать лицо. Как все натянуто от напряжения было внутри, и как звенели от волнения струны души, которая до невозможности желала остановиться. Остановиться и остаться. Но так нельзя!

– Бежишь? Серьезно? – усмехнулся Мир. На его лице отразилось искреннее непонимание.

– Это неправильно, Мир. И то, что было вчера… вся эта игра, и вранье, и… мне просто пришлось, понимаешь?

Боже, Совина, заткнись!

– Пришлось? Значит, просто пришлось? – поморщился мужчина, отступая и поднимая руки, – хорошо. Знаешь, ты даже права. Обстоятельства так сложились. Ничего серьезного вчерашний разговор про свадьбу или платье не значил и значить ничего не может. Глупости, верно?

Мирон говорил, спокойно и уверенно, а у меня все сильнее сжималось сердце. И почему-то тяжелее становилось дышать, а желание разреветься росло в геометрической прогрессии. Когда? Нет, ну когда я успела влюбиться? Когда я впустила его в свое сердце?

– И вчерашний поцелуй, не стоит строить иллюзий. Это было просто… – начал Мирон, вздернув свою бровь, и вопросительно уставился на меня, – прикрытие? Очевидно.

– М-м… да, – просипела я не дыша. – Прикрытие. Я все понимаю, – добавила торопливо. – Поверь, я не из тех дурочек, которые строят в своей голове воздушные замки. Было и было. Проехали. Тем более, я сама виновата, что поставила нас в такое… щекотливое положение, – чем дальше, тем слова становились все тише и тише.

Мирон горько усмехнулся. Отвел взгляд и устало потер лицо ладонями.

– Что ты снова творишь, Лера… – прозвучало устало.

Если бы я знала, что. Обязательно бы сказала.

В конце концов, я, не выдержав обрушившихся на голову чувств, развернулась, схватила сумку и, бросив тихое:

– Пока, – вылетела из дома, припустив вон с участка. Бежала так, что аж ноги запинались друг о друга. А глаза начало щипать от подступающих слез.

Дура. Дура Лера!

Мирон

И что это только что было? Что вообще произошло?