Катастрофа четырёх миров (СИ)

— Люба! А где твой бокал? — наигранно возмутилась и упёрла руки в бока. — Ты не думай, что, став моей домовой, перестанешь быть подругой. Мне не нужна служанка, я и сама могу справиться со своими нуждами. Подруга для меня куда важнее. Я уже сказала, ты вправе делать что хочешь, уходить, когда понадобиться. Только предупреждай если уходишь надолго, чтобы я не волновалась… Кстати, — выудив из шкафа кружавчики и платье цвета детской неожиданности, я пошла снова в ванную, и уже оттуда прокричала вопрос, — на каком факультете ты учишься?

— Боевой, третий курс, — донёсся до меня ответ.

— А? — я едва не упала… домовушка, милая, кроткая девушка, хранящая домашний уют и боевик?

Ещё и платье это! Да чтоб его, непонятно куда руки, куда голову совать! И пока я не разорвала очередной наряд, на выручку пришла Люба. Стянув с меня платье, расстегнула ворот, там оказывается тайный замочек имелся, и помогла надеть, попутно объясняя выбор факультета.

— Когда домовой оказывается без хозяина, его ожидает довольно незавидная участь. Домовому нужна привязка, а без неё мы засыпаем. Мы не можем находиться в чужом доме, даже если это дом родителей, но и вне дома существовать не можем. И такие, как я, оказавшись ни тут, ни там, просто засыпают, превращаясь в ароэм. Особое растение, редкое, скрытое от посторонних глаз и опасное. Оно похоже на каменный цветок с зелёными острыми лепестками, на коротком стержне. Оно без запаха, без каких-либо ярких цветов. Максимально обезличено природой, чтобы никто не смог найти. Но, конечно, найти его можно. Например, колдуны, ведьмы, годами ищут ароэмы. Они будят уснувших домовых и порабощают. Потеряв хозяина, домовой становится энергетическим сгустком мира, и если его поработить, то можно черпать магию мира в нескончаемых количествах. Поэтому, когда семья теряет ребёнка, не успевшего обрести связь с домовым, их обязанность спрятать появившийся в доме ароэм… но у нас с тобой иная ситуация. Я оказалась без хозяйки, но чувствовала, что ты жива, мир шептал — надо ждать. Поэтому, не имея собственного дома, мне оставалось идти только в академию. А боевой факультет… чтобы суметь защититься и не дать другим магам поработить себя. Ведь, хотя я и не заснула, но и без привязки, а значит любой, кто догадается о том, кто я, сможет поймать.

Рассказывая, Люба поправляла на мне платье и своей магией разгладила мельчайшие складки. Заплела на голове два объёмных колоска, теперь казалось, что волос у меня в два раза больше. Отступив на шаг, она оглядела меня с головы до ног и непонятно откуда в её руках появились белые гольфы и кружевные перчатки…

— Тебе стоит спрятать знак хранителя академии, — взмах руки и такая деталь как рукава исчезли с моего наряда. — Его хоть и не видно, и вряд ли кто-то ещё помнит о нём, но лучше перестраховаться, — пояснила, когда помогала надеть перчатки, а потом ещё и глянула хитро, — тебе и так внимания хватает.

Я кивнула соглашаясь. Она права. Внимание всей академии сосредоточенно на мне, независимо от пола и расы, и только единицы выражают им заинтересованность и дружелюбие.

— То есть ты, неспящий ароэм? — спросила я, вставая перед зеркалом, висевшим на дверце моего шкафа.

Если не брать во внимания цвет платья, то вполне себе симпатичненько получилось. Обувь бы ещё. Я посмотрела через зеркало на Любушку, а не сварганит ли она мне туфельки хрустальные, ну или хотя бы балетки. И словно прочитав мои мысли, девушка глянула на белоснежные гольфы на моих ногах, и взмахнув руками подбежала к своему шкафу.

— Совсем забыла! Я же вчера в город выходила и вот, — Люба протянула мне синюю коробку. — К сожалению, на одежду у меня денег не хватило. Сама понимаешь, заработать я не могу, а проживание на территории академии бесплатное.

Я повернулась к домовушке, нахмурив брови. Одета она была во всё тот же сарафан, неизменный платок прячет чёрные волосы, а на щеках горит румянец стыда.

— Ну, не смотри так. Платье у меня хорошее, благо магия домовой не позволяет ему испортиться или даже запачкаться… — потупив взгляд стала оправдываться она.

А я только начала осознавать, что эта чудная девушка столько лет жила абсолютно одна. Преподаватели не считаются. Не думаю, что ректор спустил бы им с рук порабощение ароэма. На глаза адептам она не попадается, а значит и друзей нет.

Неожиданно в груди поселилось чувство ответственности. Уж теперь я никому не позволю обидеть эту девушку.

— Преподаватели тебя не трогают? — в моём голосе зазвучала строгость. Откуда только взялась? Словно мамка на защиту дитя своего встала.

— Нет, что ты, — смешно округлив глаза, уверила Любушка.

— А кто обижает?

— Да никто. Меня же не видят. Знают, что есть среди адептов неспящий ароэм. Пытаются найти, заманить, но я вижу больше других. Даже больше самих домовых. Мир благосклонен к неприкаянному ребёнку своему. И помогает выжить.

— Может и мне он поможет выжить, — вздохнув, я плюхнулась на кровать. — Иначе меня разорвут…