Катастрофа

- Подлец! - выдавил сквозь зубы хозяин, забыв о том, что двойнику положено знать все: давно - еще на последнем курсе университета он почувствовал на щеках какие-то уплотнения. Он водил по ним языком, открывал рот и часами рассматривал перед зеркалом ротовую полость - уплотнения росли (это были защечные мешки - точно такие, какие бывают у грызунов). Первые дни думал, что это рак, но в онкологическую клинику обращаться боялся - догадывался, что тут что-то другое. Выдержка оказалась не напрасной. Уплотнения росли все медленнее и медленнее. Через два года рост прекратился. Появление защечных мешков было единственное в своем роде приспособление организма к яду - он в них накапливался. -Подлец! - повторил хозяин, - как ты связываешь оскорбление, которое я только что услышал, с примирением.

- С каким примерением? - спросило отражение у отражения, ибо иногда их мышление многоератно передаваясь от одного к другому, теряло свои ясные очертания.

- Того, что я написал сейчас, с тем, что я писал раньше, - ответило одно из них, считавшее себя хозяином (себя собой!) и с улыбкой посмотрело на своего собеседника:

- То, что ты называешь оскорблением, всего лишь к слову пришлось. А примирение действительно есть - оно у тебя от творческого бессилия. Не уговаривай себя, что ты экспериментировал ради шутки. Ты потому к подножию спустился, что у тебя на вершине ничего не получалось. Здесь, у подножия, ты позволил себе раскрепоститься - писать без аналогов... Да! - знакомые твои, пожалуй, правы - новые стихи написаны лучше.

- Такие стихотворения как эти, - отнял одну руку от грелки, сунул в брючный карман и вытащил блокнот, - такие как эти, - повторил он, стукнув записной книжкой по столу, - я могу писать по тысяче штук в год.

- Не получится, - сказал двойник, посмотрев на свою противоположность в упор. -Все, что выходит из-под пера смертного, даже если это абсолютная белиберда, является выражением его внутреннего мира, который не бесконечен в своем объеме.

- Ты хочешь сказать, что я ограничен в своей сущности, что у меня нет достаточной глубины? - спросил, стараясь быть сдержанным.

- И это, - ответил двойник, - и то, - продолжал он спокойно, - что до того, как приступить к "Евгению Онегину", Пушкин написал около пятисот стихотворений: даже самые слабые из них естественны, потому что это был путь от подножия к вершине. Согласись, что обратное движение является аномальным ведет к деградации.

- Сволочь! - прошипел хозяин, оголив зубы: передние были желтыми от постоянного курения десятикопеечного "Памира", на клыках просматривались капельки метилизотиоционатного цвета.

- Кого ты там уничтожаешь? - спросила жена, постучав по перегородке. Ругайся не ругайся, а я все равно иду.

6

Предупреждение было серьезным.

- Прячься, - сказал хозяин, хватая двойника за руку.

Двойник стал бледнеть, становиться прозрачным - он быстро входил в своего хозяина. Ког-да жена появилась на кухне, Евсей сидел один. Грелка лежала на столе.

- Еша, будем ужинать, - сказала Лиза и потянулась к грелке.

- Не трогай, - сказал муж, хватая грелку, - сам уберу.

Он не хотел, чтобы жена знала о его притворстве - к больной голове холодную грелку не прикладывают! Хозяин пользовался допотопным методом лечения мигрени - во время приступов заливал грелку горячей водой и клал на голову. Он был уверен, что от такого контакта увеличивается приток кислорода к сосудам головного мозга. Хозяин зашел в комнату, положил грелку на прежнее место, подошел к собаке - погладил и, откинув дерюгу, задумался...

- Скотина, что нового в городе? - мысленно спросил он двойника - Евсея, прозябающего внутри Евсея.

- Мороженое продают без шоколадной глазировки.

- И это все?

- Ешенька, иди кушать, - позвала жена. -Кофе или чай будешь пить?

Кофе был горячий. Евсей дул на поверхность, выбирая из сахарницы рафинад. Пил вприкуску. И привычки и внешность у него были потомственными. Евсей надкусил смоченный уголок рафинада и задумался, перебирая в памяти генеалогическое древо своего рода - здесь были все те, чьи гены путешествовали в его клетках: попы, князья, фабриканты, купцы, помещики, крепостные и даже раввины - о последнем кричали узко посаженные глаза. Среди ответвлений встречались и с гемофилией, и с лишними пальцами, но с защечными мешками и с железой, которая вырабатывала бы яд - нет, - таких еще не бы-ло! "Отклонение от нормы? А вдруг положительная мутация - может быть я новый вид Homo Sapiens на земле?" Ободрив себя сверхфантастическим предположением, Евсей прикоснулся губами к стакану. Отхлебнул. Кофе еще не остыл и кадык судорожно подскочил вверх. Зазвонил телефон. Лиза приподнялась...

- Сиди, - сказал Евсей и поспешил в комнату.

- Я слушаю... А - это ты!.. Сама понимаешь, что мне это все... Ладно, уделю... Двадцать минут - не больше!

- Кто звонил? - спросила Лиза: из кухни до-летал ее зычный голос и хлесткий удар ладонью по столу,

- Чего ты стучишь?

- Это я моль прихлопнула. Я уверена, что эта гадость из ничего рождается, - сказала Лиза и повторила. -Еша, кто звонил?

- Оно тебе надо, - хозяин положил трубку и вернулся.