Катастрофа

— Нет, — заверил его Адам. — Не беспокойся.

— И на том спасибо. Только скажи ты ему, своему генералу: не только перед людями придется ему держать ответ за умученных деточек и безвинных женщин, но и перед богом, если таковой, как доказывают попы, существует. И скажи еще: не хватит у вас рабочей силы, хоть со всех краев ее сгоните, и лопат не хватит, чтобы выкопать ямки для всей России. Много нас, очень нас много, господин немецкий генерал. Всех в ямку не утрамбовать.

Генерал-полковник молчал. В бога он не слишком верил: существует он или не существует, как сказал этот старик, кто ж знает? Ответ перед людьми — вот что его страшило.

— Я хочу посмотреть ямы, — сказал он Адаму.

— Не стоит, эччеленца.

— Я пойду к этим ямам. Молчать! — гаркнул генерал-полковник.

Старик вздрогнул от бешеного крика немца, но, поняв, что это не относится к нему, не спеша свернул еще цигарку.

— Извините, Адам, нервы, — пробормотал генерал-полковник. — Вызовите людей с лопатами, пусть вскроют ямы, которые покажет старик. Приказываю, чтобы штандартенфюрер СС и начальник эйзацкоманден присутствовали при вскрытии ям.

— Разрешите доложить, эччеленца. Начальник эйзацкоманде был найден повешенным месяца два назад. Повесили его, разумеется, русские. Начальство над эйзацкоманде из-за нехватки людей принял на себя штандартенфюрер СС, комендант города.

— Тем лучше. Тем лучше, черт побери! Итак, скажите старику, чтобы он проводил меня, вас, Шмидта и людей с лопатами к любой яме.

— В городе идет бой, эччеленца, — еще раз попытался Адам отговорить шефа от опасного путешествия.

— Это не имеет значения. Переведите старику мое желание. И скажите ему, что я готов к ответу перед богом и людьми, если то, что он говорит, правда.

Адам перевел. Старик усмехнулся.

— Не завидую, ох, не завидую.

ЯМКА

Шел двенадцатый час. Снег перестал идти. Грохотали пушки, выли мины, взрывая снег и сея смерть.

Советские наблюдатели заметили офицеров, идущих гуськом, обходивших бомбовые воронки, развалины домов и перебиравшихся через согнутые трамвайные рельсы. По квадрату, отмеченному наблюдателями, открыли огонь.

Генерал-полковник шел за стариком. Позади шагали комендант и Адам, потом — мрачный, втянувший голову в плечи Шмидт, Хайн и восемь саперов с лопатами и кирками. Все кланялись несущимся пулям или бросались наземь, когда снаряд взрывался близко.

Только генерал-полковник шел, выпрямившись во весь рост и нахлобучив мохнатую шапку на уши.

Он молил бога прикончить его снарядом, пулей или миной, но бог, если он «существовал», выражаясь языком старика, очевидно, вознамерился на этот раз проявить мудрую справедливость, заставив генерала сначала предстать перед людьми и перед ними держать ответ.

Снаряды и мины неслись и рвались кругом. Один сапер, схватившись за живот, упал, дико визжа. Генерал-полковник не обернулся. Он шел вперед, а смерть обходила его стороной.

Старик, равнодушный к смерчу, свирепствовавшему вокруг, шлепал по снегу, с легкостью перепрыгивая через груды кирпича. Пули, цокавшие о замерзшие трупы солдат, осколки мин, разрезавшие воздух со злобным шипением, рвущиеся снаряды, вздымающие тучи снежной пыли, казалось, забавляли его. Он посмеивался в бороду и время от времени останавливался, чтобы выбить из кремня искру и закурить.

Минут через пятьдесят старик повернул в тупик, заваленный остатками кирпичного здания. В глубине двора он остановился и показал на кучу щебня.

— Вот тут ямка.

Генерал-полковник, прислонившись к полуразрушенной стене, пропустил мимо себя штандартенфюрера СС, Адама, сумрачного Шмидта, беззаботно посвистывавшего Хайна и саперов.

— Рыть! — приказал он.

Старик отошел от груды щебня и стал рядом с генерал-полковником. Тог вынул две сигары — одну передал старику. Скворцов недоуменно повертел ее в руках. Генерал-полковник надкусил кончик сигары. Старик сделал то же. Паулюс поднес ему зажигалку. Старик прикурил. То же сделал генерал-полковник.

Хайн, попыхивая сигаретой, стоял рядом с командующим. Адам на противоположной стороне ямы вполголоса переговаривался со Шмидтом. Комендант присел на упавшую часть стены и, повесив голову, молчал. Он не глядел на саперов, которые били кирками смерзшуюся землю, выворачивая глыбы ее и отбрасывая в сторону щебень.

Яма оказалась большой — пока ее вскрыли, прошло не меньше часа. Канонада не прекращалась.

— Похоже, что на этот раз они действительно готовятся к атаке, — сказал, ни к кому не обращаясь, Паулюс.

— Скорей бы, — догадавшись, о чем идет речь, со вздохом проговорил старик.

— Готово! — Один из саперов бросил кирку, отошел от ямы, сел и закурил. Остальные саперы присоединились к нему.

Генерал-полковник с трудом оторвался от стены. Ноги казались ему непомерно тяжелыми, внутри все сжалось, сердце бешено колотилось: он знал, что увидит в яме.

Трупы лежали вперемешку, навалом — мужские, женские и детские. Руки трех женщин были заломлены назад и перекручены проволокой.