Катар

На самом деле, он не столько думал, сколько с рвущимся наружу воплем боролся. Еще бы, порой от мириад иголок, впивающихся в отсиженную ногу, слезы крокодильи наворачиваются, а тут, все то же, только разом и везде. Я его немного зауважал, надо же, не завыл в голос, всего лишь губу до крови искусал. Воля есть, мозги на месте, Ику дура, но это мы исправим. Во всяком случае, попытаюсь. Тем более, Йорег к ней не равнодушен, хоть и сам это смутно пока что понимает.

— Назад заковываться будешь? А то смотри, придут проверять, увидят тебя такого всего на нарах сидящего, могут и пристрелить, — обратился к малость оклемавшемуся Йорегу.

— Слушай, если ты такой крутой, может перебьёшь их всех? — выдала Ику.

Молодец, не добавила про папу и деньги. Соображать начала. Не безнадежна.

— И что потом?

— В смысле? — удивилась она, даже рот приоткрыла.

Ну да, ну да, это ведь само собой разумеющееся, перебить работорговцев и все враз станет хорошо и просто.

— В прямом, вот порвал я всех плохишей, а дальше как?

— Не знаю, — мотнула она головой, порадовав тем, что не начала нести бред.

— А дальше есть варианты. Например, вывалимся мы из гипера, а перед нами корвет. Что делать будем?

— Э… — подал голос Йорег, но развить мысль я ему не дал.

— Бе! Один залп, и мы облачко плазмы. Но это вряд ли, скорей просто из ионного приголубят и на абордаж возьмут.

— А ты…

— Не, мальчик, на корвете до тысячи лбов может быть. Я и треть не потяну. Прорваться и угнать капсулу или челнок какой, могу попробовать. В одиночку, — удушил в зародыше искорку надежды.

— Что, совсем без вариантов? — уставился он то ли на руки, то ли просто в пол.

— Можешь повеселиться напоследок, — поднял хвост и указал на Ику.

— Ты злой! — выдала истерично Умненькая.

— М-р-р, естественно, я же настоящий, а не киношный. Знаешь сколько стоит рабыня?

— Тысяч десять, — проявила эрудицию Страшненькая.

— А как рабов в повиновении держат в курсе?

— По-разному. Кого-то имплантами, кого-то наркотиками, кого-то…

— И все способы гарантируют полную зависимость от хозяина и невозможность получить окончательную свободу.

Страшненькая аж дернулась, похоже, сам факт того, что кто-то может в ее познаниях сомневаться, она считала чуть ли не посягательством на девичью честь.

— Неправда! Я читала…

— Деточка, я лично под сотню разумных продал, то, что вам вещают по головиденью и пишут в сети — полная ерунда. Наниты из мозгов вытащить — это все равно что полное обновление организма провести. В курсе, почем процедура?

— Дорого! — отмахнулась, как смогла Страшненькая. — Но есть же и просто чипы, и…

— Херня. Психологическая зависимость гарантирована. Даже переборка тела на клеточном уровне не поможет. Про импринтинг слышали?

— Это привязанность к первому увиденному объекту…

— Не совсем, там просто яркое и быстрое запечатление, это нужно для обучения и… А, чего я вас тут, учить что ли буду. Короче, получивший свободу раб, вынужден искать себе кого-то, кто хоть как-то сможет заменить последнего владельца. Но даже если найдет суррогат, особого счастья ему не светит.

Тут мне как-то некстати вспомнился Энакин, очень быстро привязавшийся к Квай-Гону, а потом и Палпатину. Там, бесспорно, было очень много фактов, да и неизвестно, был ли чипован, или как-то иначе обработан мальчик, но как повод для инсинуаций…

— Это ужасно, — всхлипнула Ику.

— Да не, обычное явление. У тех же хаттов рабы, зачастую, получше обывателей живут. Не все, но многие. И про сдохшего от голода раба лично мне слышать не доводилось.

— Это как? — удивился Йорег.

— А так, — выразительно фыркнул закатив глаза. — Если тебе жрать нечего станет, ты что делать будешь?

— Продам что-нибудь, — понятливо кивнул он.

— Вот-вот. Сам понимаешь, новый хозяин не бедствует, раз уж купил, так что порцию баланды выдаст. И, скорей всего, достаточно питательной, пусть и невкусной. Падающий от бессилия раб никому не нужен. Он этим господина позорит. Стариков лет в семьдесят освобождают и на помойку выбрасывают, но не все, далеко не все.

— Ты так говоришь, будто рабство — это хорошо! — дернулась Страшненькая, похоже вновь забыв, что она прикована и немного растянута на койке.

— Просто вас успокаиваю, чтоб не выли и не питали иллюзий. Красивой сказки не будет. Слизни вас в койку не возьмут, им нечем. На танцовщиц вы не потянете, жрать вас не станут, тощие, да и там таких любителей единицы. Станете уборщицами, подавальщицами, опахаломахальщицами или еще кем. Много дел найдется.

Махнул кисточкой хвоста и глаза прикрыл, сосредоточившись на парочке появившихся в коридоре бандитов. Те потоптались, переговорили и пошли дальше. Повезло, работорговцы не горели желанием возиться с непокорными, они и секса-то не слишком жаждали, скорей от скуки и желания уснуть покрепче приперлись.

— Как будто тебя другое будущее ждет!