Катафалк дальнего следования

Возле мостика Лев Иванович подсветил фонариком. Как и говорила пенсионерка, кусты в этом месте были сломаны и примяты на широком расстоянии друг от друга, тут явно пробирался человек весом не меньше девяносто килограммов. Он внимательно осмотрел местность: глубокие следы примерно 43-44-го размера; пятна крови, тянущиеся цепочкой в глубину кустов прямо по отпечаткам ног. Гуров не пошел сразу в темноту в кусты, куда тянулись следы. Он прошелся вдоль насыпи и нашел то, что искал. Вмятина в снежном покрове от падения большого тела, борозды по щебню, камешки в капельках засохшей крови. Опер представил, как в этом месте утром развивались события. Пока тетя Соня с партией свежей продукции шла по мостику, что-то произошло в его вагоне. Сначала закричала женщина. Может быть, это была Светлана, но не настоящая, а девушка, которая зачем-то выдавала себя за проводницу. После чего кто-то, крупный и грузный, выпрыгнул на ходу из вагона и скрылся в кустах возле насыпи. Судя по размерам следов, это был, скорее всего, Дымов, и он был ранен. Либо он кого-то ранил еще в вагоне, ведь Лев Иванович сам видел следы крови на полу соседнего купе. Потом кровавые капли тянутся по следам, указывая путь пожилого пассажира. Чья кровь? Проводницы? Но Гуров видел девушку, перед тем как появился патрульный, и она не была ранена.

Лев Иванович, освещая перед собой сугроб телефоном, медленно начал шагать рядом со следами Дымова. Вот здесь пожилой великан встал на ноги, сделал пару широких прыжков и оказался в глубине кустарника. Между деревьями шли глубокие провалы от ног беглеца, он пробирался через снег, проваливаясь почти по щиколотку. В двух местах Гуров обнаружил широкий отпечаток, здесь Дымов, скорее всего, садился прямо в рыхлый сугроб, чтобы передохнуть. Через сотню метров, за кустами, что отделяли жилые дома от лесополосы, цепочка следов обрывалась. Снова утлые домишки жителей поселка, только теперь Гуров смотрел на них другими глазами. В одном из этих домов может прятаться Дымов, либо тайно, либо с согласия хозяев. Лев Иванович уверен в этом – при минусовой температуре не смог бы пассажир долго находиться на улице, а прошло уже больше двенадцати часов, как он спрыгнул с поезда. Поэтому либо Дымов замерз среди деревьев, либо нашел прибежище в одном из домов поселка. Лев Иванович еще раз осмотрел местность, стараясь не наступать на кровь и следы беглеца из поезда, но больше информации с места происшествия не получил. Необходима работа экспертов. Неизвестно, чья эта кровь, в потемках не рассмотреть – есть ли следы борьбы, остатки ткани или невидимые глазу потожировые отпечатки. Утром надо будет начать массовый поиск Дымова, Егоркин его наверняка всецело поддержит. Только вот Гуров не был так однозначно уверен в том, что пожилой мужчина организовал взрыв в поезде, даже несмотря на улики – телефон с требованием выкупа, побег перед взрывом – и несмотря на то что Дымов некогда работал машиностроителем-железнодорожником. В эту схему никак не укладывалась странная ложная проводница Светлана и поведение Дымова.

Хотя, может быть, и есть простое объяснение тому, что в вагоне работала под чужим именем незнакомая девушка, – работники железки и Туманного многое скрывают от московского опера.

Пока Лев Иванович точно знал, что в вагоне в ночь перед взрывом ехала в качестве проводника неизвестная девушка, а совсем не мать троих детей, зрелая женщина, указанная в документах. И делиться информацией с прокурорским следователем не спешил, до сих пор памятно ему было, с каким удивлением тот смотрел на него при вопросах об умершей жене Дымова. Если еще и появится проводница, от которой не осталось и следа после взрыва, то Егоркин окончательно спишет слова на бред после отравления угарным газом. Оперативники и следователи работают только с фактами, без доказательств ни один суд не поверит рассказу об исчезнувшей жене Дымова и странном перевоплощении проводницы из дородной женщины в девицу. Придется эти улики искать пока самому, не ставя в известность следственную группу.

Возвращался Лев Иванович в съемную квартиру почти бегом, не прислушиваясь к тому, идет ли кто за ним следом. Неизвестный не решится снова наблюдать за ним, скорее всего, он напуган тем, что оставил улику в руках опера. А страх – плохой советчик для преступника, он может совершить роковую ошибку, выдавая весь замысел злоумышленника.

Остаток ночи Лев Иванович провел над изучением протоколов. Конечно, Егоркин проделал большую работу, опросив за короткое время несколько десятков свидетелей. Но они повторяли все одно и то же: спали либо просто смотрели в окно, поезд после остановки вдруг резко затормозил, на перрон выбежал мужчина средних лет, его преследовал полицейский. Оба забежали в здание вокзала, а затем последовал взрыв. Полыхнул третий вагон. От взрыва выбило стекла, занялся пожар, началась паника. Часть пассажиров покинула состав, а дальше уже прибыли пожарные, МЧС и саперы.