Катафалк дальнего следования

– Может, просто несчастный случай? Хотя я думаю, что так могло бахнуть в купе? Ни крупного электроузла, ни горючих материалов там нет. Я вот хотел с вами посоветоваться – как такое могло произойти, каковы мотивы. Даже не знаю, с какой стороны подступиться, такое сложное дело. – Молодой следователь помолчал и вкрадчиво и с надеждой спросил: – Может быть, это вам отомстили за расследование? Вы ведь крупными делами занимаетесь, серьезными… люди разные бывают, особенно преступники. Как думаете, Лев Иванович, могли такое вам враги устроить? – В глазах Егоркина мелькнул страх. – Вам, наверное, лучше тогда в районный центр поехать? Только туда добраться сложно, автобус ходит два раза в день, утром и вечером. А электрички сейчас отменили. Давайте вечером отправим вас с больными?

– Не бойся, – ухмыльнулся Гуров его испугу. – Все мои враги за решеткой или где подальше. Версию о мести можно отработать, но не как основную. Непонятно, случайный был взрыв или направленный на уничтожение кого-то конкретного. Ведь получается, что в конечном итоге погиб случайный человек – проводница.

– Ну да, – подхватил Егоркин. – Какие у нее могут быть враги, обычная женщина.

Гуров прикрыл глаза, так размышлять было проще, не так сильно жгло опаленные веки.

– Если целью взрыва был определенный человек, то круг подозреваемых сразу сильно сужается. Локализация конкретная, взрыв в купе номер три, где ехал единственный пассажир. Причем очень странный.

И Лев Иванович пересказал Егоркину все события долгой ночи, как он и проводница никак не могли утихомирить Дымова. Только делиться своими подозрениями о том, что в вагоне произошло еще что-то, кроме скандала с пьяным пассажиром, не стал, вспомнив, как странно вела себя проводница Света. Не стоит путать парня сейчас вопросами, на которые у него самого нет ответов. Лучше попросить генерала Орлова присоединить Гурова к следственной группе, издав официальный приказ, все-таки взрыв на железной дороге – не ординарное преступление. Задержится здесь и сам разберется в произошедшем. Пострадавших масса, к тому же среди них сотрудница МВД. Неужели Лена была целью преступления? Но ведь она находилась в соседнем купе…

Додумать свою мысль оперативник не успел. Егоркин остановил машину перед старым облупленным домом в три этажа и протянул плоский простенький ключ:

– Держите, квартира два. Там три комнаты. Мои вещи в дальней. Вы занимайте любую. Я не знаю, во сколько освобожусь вечером. Так что…

– Опрашивай свидетелей, ищи тех, кто видел перрон перед взрывом, – посоветовал Лев Иванович. – Собирай сведения, вечером обсудим и подскажу, какую версию лучше отработать. Если смогу, то тоже подъеду на вокзал, помогу с оперативными действиями.

Егоркин с облегчением вздохнул и совсем по-приятельски предложил:

– Там в холодильнике обед, жена приготовила. Вы ешьте, я не доберусь до него сегодня. Эх, говорила мне мама, иди лучше в адвокаты, чем в прокуратуру.

Сияющая белизной машина поехала обратно, к окраине поселка в сторону станции, а Гуров задержался на улице. Он с наслаждением вдыхал свежий воздух, хотя без верхней одежды дрожал от холода. Каждый вдох, свободный без обжигающей боли, освобождал тело от боли и ломоты. В голове прояснялось, и мысли начали выстраиваться цепочкой. «Будто вагоны поезда», – он улыбнулся собственным ассоциациям и наступил на деревянные ступени покосившегося крыльца. На скрип щелистых половиц тут же залаяла собака, а из окна на первом этаже показалась седая голова в пестром платке:

– Кто там ходит?

Но ответить он не успел, старушка, втянув воздух, сразу же почуяла запах гари.

– Это вы, что ли, с пожару на вокзале? Меня товарищ ваш упредил, что еще понаедет полиция. Проходите, покажу, где что лежит.

В глубине комнаты застучали дробные шажки, и вот уже старушка в теплом байковом халате и толстой мохеровой кофте стояла на площадке, приветливо кивая: