Ката – дочь конунга

Беляна тут же распрямилась, на лице не было ни капли раскаяния. Кроме того, она не испытывала совершенно никакого пиетета перед Машей, впрочем, последнюю это вполне устраивало. Беляна расплела Машину косу, что-то негромко приговаривая, потом принесла аккуратно свернутую одежду. Среди безразмерных спальных принадлежностей Маша с радостью увидела свое нижнее белье, и, пока Беляна копошилась с постелью, с удовольствием натянула трусы, испытав неимоверное блаженство.

– Что-то долго у княгини наша голубушка, – бубнила Беляна, – не иначе новость какую-то привезла государыня.

– Какую новость? – спросила Маша, лежащая в мягких подушках.

– Известно какую! – Беляна произнесла это так, словно ей и правда было известно, – засиделась в девках краса ненаглядная, не иначе сосватала ее гнягиня.

– Откуда знаешь? – вскинулась Маша.

Беляна только хмыкнула. Ну конечно, слуги уже давно наверное знают, разболтали друг дружке.

Дверь в горницу распахнулась так, что и Маша, и Беляна вздрогнули. Ката почти вбежала, и вид у нее был безумный. Беляна тут же заворковала, бросилась к своей подопечной, но та оттолкнула служанку и плюхнулась в чем была на высокую постель.

– Что случилось? – это было очевидно, и Маша заволновалась.

Ката подняла лицо. Она была бледна.

– Отдает меня княгиня! – голос ее дрожал.

– Куда отдает?

– Чужим людям, – глухо произнесла Ката в подушку.

– Погоди! – Маша с усилием перевернула девушку, – что значит – отдает?

– Ярл Ренгвальд, Ладожский посадник, сосватал меня для своих сыновей, Ульва и Эйлива, – Ката всхлипнула, – и княгиня согласилась!

– Сразу за двоих?! – изумилась Маша.

– Да нет же! – Ката села, вытерла глаза тыльной стороной ладони, – они скоро приедут, будут свататься, а я должна выбрать.

– Ничего себе! – Маше хотелось сказать что-то в поддержку, – ну это же хорошо! Целых два жениха! Когда есть выбор, это всегда хорошо.

Ката перестала сопеть, развернулась лицом кверху.

– Княгиня была терпелива и добра. Но она поставила условие. Если я не выберу себе мужа, то поеду жить в монастырь.

Вот это было неожиданно. Будто княгиня хочет избавиться от воспитанницы.

– А ты хочешь в монастырь? – спросила Маша.

– Не знаю, – пожала плечами Ката, – но и жить с мужчиной, которого я не полюблю, будет хуже монастырских стен.

– Это правда, – тих согласилась Маша, – но ты погоди расстраиваться, может приедут эти сыновья, и ты как влюбишься!

– Маша, не покидай меня! – Ката бросилась к ней на шею, и Маша от неожиданности чуть не повалилась в подушки, – побудь еще чуть-чуть!

– Слушай… Ну… – хорошо, еще пару дней, – нехотя согласилась Маша. Вообще-то, ей уже очень хотелось домой.

На торговой стороне было многолюдно. Княгиня с сыновьями устроила праздник в честь помолвки своей старшей дочери, княжны Анастасии, и приемной дочери, Каты Олаффдоттир, дочери норвежского конунга. Люди веселились, прославляли доброту княгини, повелевшей выкатить на круглую площадь бочки с медовухой, брагой и пивом, и расставить столы с угощениями. Тут и там слышались пожелания счастья и многочадия княжнам, а князю и княгине долголетия.

О сватовстве Андраша, герцога венгерского к Анастасии двор узнал утром. Это сообщение потрясло всех, и даже Ката, полночи проворочавшаяся от смурных мыслей, была огорошена новостью. Все давно знали, что Анастасия готовится уйти в монастырь. Она была уже в тех летах, когда девка не ждет сватов, и выходит замуж по сговору родителей, но ни отец, ни мать мужа ей не искали. В свои шестнадцать лет княжна научилась усмирять страстный нрав, и это сказалось на ее характере. Анастасия была необщительна, к младшим строга, к старшим почтительна. Ее чаще можно было встретить в молельне, чем за веселыми посиделками с рукоделием.

Двор шумел радостно и хмельно. В огромной зале собрались все, кто был причастен к празднику. И даже старшие княжичи, которые редко общались с сестрами, почтили их праздник. Столы, расставленные вдоль стен, ломились от яств, а в середине шло представление. Мужик в яркой рубахе, подпоясанной веревкой, играл на балалайке, а рядом с ним, вызывая смех у зрителей, плясала белая рогатая коза. Коза вставала на задние ноги и смешно трясла бородой. Когда коза уставала, вперед выходили мальчишки с рожками. Они дудели и прыгали, переворачиваясь через голову. Потом, сменив мальчишек, в центр вышел мужчина – великан. Он был выше и толще всех присутствующих, громко ухнул и поднял одной рукой специально приготовленное бревно, длинное и толстое.

Маша смотрела на древнеславянское представление, и ей было хорошо. Вот умели же люди веселиться! Рядом всплескивала руками и заливалась смехом Ката, а вторая невеста, княжна Анастасия, была на удивление улыбчива и мила, и, очевидно, совсем не тревожилась о своем будущем, в отличие от Каты.