Кассандра. Пророческая бездна

– Послушай, дорогая, я прекрасно понимаю всю ценность твоего предложения, но давай отложим разговор на завтра. Тогда я буду не такая сонная, и смогу понять весь этот бред. Ну, нет ахейцев, нет! И ты зря портишь нам обеим нервы. А теперь я пойду спать.

И она действительно покинула Кассандру, оставив подругу сидеть у теплого очага.

Выйдя от Андромахи, Кассандра на минутку остановилась на пороге, любуясь на луну, которая почти ложилась ей на ладони, а затем направилась к темнеющей цитадели.

Шум в городе почти стих. Жертвы были принесены, животы горожан были полны мясом и вином, на душе первый раз за много месяцев воцарился покой – чего бы и не лечь спать троянцу рядом со своей теплой со сна женой?

Поднимаясь к Пергаму, она подумала о том, что надо было бы попрощаться с родителями и сестрами, а то, возможно, потом такой возможности уже не подвернется, и вдруг увидела, как в конце улицы появились мужские тени, держащие в руках поблескивающие под светом луны клинки.

Началось! Она буквально слилась со стеной дома, спрятавшись в густой тени платана. Отряд прошел мимо, разделившись на перекрестке. Девушке стало страшно, и она бросилась бегом под защиту родных стен. Обернувшись у входа в цитадель, она увидела Скейские ворота, рядом с которыми пылал костер, и бесконечную толпу людей, пробегающих мимо него в город.

Неужели ахейцы уже в Трое?

И тут раздались первые вопли, которые она ждала и боялась услышать. Город словно проснулся и, оглядываясь по сторонам, пытался понять, что творится кругом. Но ахейцы не давали отяжелевшим от еды, вина и сна троянцам ни минуты на то, чтобы схватиться за оружие. Они вышибали двери и, словно черные Керы, врывались в спальни троянцев, убивая всех, до кого могли дотянуться мечом. Страшно кричали женщины, которых выволакивали в одних туниках на улицу и тут же насиловали.

Успевшие очнуться троянцы отбивались от ночных убийц чем могли, швыряя в них мебель, посуду и другую домашнюю утварь, но что стоит вертел, на котором только что жарилось пиршественное мясо, по сравнению с копьем?

Люди выскакивали из домов и метались по улицам в поисках выхода из окружавшего их ада, а затем, отчаявшись, бежали наверх, где высилась цитадель Пергама.

Сверху хорошо было видно, как по улицам растекались люди с факелами, уничтожавшие все живое. В портик дворца выбежал Приам и закричал, чтобы закрыли ворота. Пока дворцовая стража возилась с замком, до цитадели докатилась волна беженцев. Со слезами на глазах, они показывали свои раны или маленьких детей, прося пустить за ее прочные стены.

Когда весь двор был забит и не было никакой возможности впустить хотя бы еще одного человека, ворота захлопнулись, и отставшие либо бились в них в тщетной надежде попасть внутрь, либо стояли на коленях в надежде на милость победителей.

Вскоре появились и первые ахейцы. Разгоряченные легкой победой, они сходу ринулись на штурм Пергама. В самой же цитадели все, кто мог держать в руках меч или копье, бросились защищать последний троянский оплот. Стоя на стенах, его защитники отбивались с мужеством отчаяния, но было ясно, что им не сдержать напор врага. Набившиеся во дворец женщины и дети, поминутно вздрагивая, молились всем богам за своих сыновей и мужей, защищающих их на последнем рубеже, но боги не слышали за шумом боя их тихих голосов.

Мрак и кровавые языки пламени, охватывавшие дом за домом, только усугубляли картину ужаса, лишая троянцев сил к сопротивлению. Вскоре в страшный шум, состоящий из криков людей и животных, топота множества ног и тяжелого дыхания, добавились удары топора. Это неистовый Неоптолем, юный сын Ахилла, рубил крепкие ворота, не обращая внимания на летящие в него со стен копья. Вдруг раздался треск и рухнула одна из башен, погребая под собой лезших на нее ахейцев. Но тут ворота не выдержали ярости нападавших, С последним ударом топора вылетела одна из досок, за ней другая, третья… В образовавшийся пролом полезли ахейцы, оттесняя защитников цитадели. Сорван заложенный в крепкие скобы брус, и створки ворот разошлись в разные стороны, под напором массы тел, рвущихся к долгожданной добыче.

Оставшийся в живых маленький отряд, встретивший ахейцев на ступенях портика был сметен ими в мгновение ока, и все тот же Неоптолем смертельно ранил последнего сына Приама – Полита, который бросился от него бежать к отцу, безуспешно призывавшему к себе Энея или Деифоба.