Кассандра. Пророческая бездна

Но поскольку Агамемнон не желал оставаться без добычи, да и Ахилла надо было наказать в назидание остальным, то он отобрал у своего лучшего воина его любимую наложницу Брисеиду. В ответ на это сын божественной Фетиды и Пелея высказал своему предводителю все, что о нем думает, и ушел к себе в лагерь, поклявшись не вмешиваться в войну, если только троянцы не доберутся до кораблей. А чтобы товарищи по оружию побыстрее прочувствовали всю тяжесть его отсутствия, велел матери попросить Зевса помогать троянцам, а не грекам. Та выполнила просьбу сына, и Громовержец обещал пособить отпрыску Фетиды.

Глава 4 ОФРИОНЕЙ

У Кассандры появился новый повод для печали – кабезиец Офрионей.

Как-то раз, чтобы занять руки, она подошла к старому ткацкому станку, давно пылившемуся в геникее, и провела по нему рукой. Вдруг на нее лавиной нахлынули детские воспоминания, когда ее чуть ли не силой заставляли заниматься ткачеством, а она от злости рвала нитки и ломала челноки. Теперь же ей страстно захотелось снова встать к станку и почувствовать себя беззаботной девчонкой. Служанки были тотчас посланы за пряжей, и вскоре она уже углубилась в работу, перебирая нити ловкими пальцами. За этим занятием ее и застала Гекуба, изумленно всплеснувшая руками.

– Не может быть! Моя дикарка взялась за ум! Не знаю просто, какой богине принести благодарственную жертву!

Размягченная воспоминаниями, девушка потянулась к матери, но та так и не научилась ласкать своих детей. Рожать – да, а ласкать – нет. Чтобы прекратить неловкую для нее сцену, она быстро поцеловала Кассандру в лоб и проговорила:

– Тебя зовет отец. Не заставляй его ждать!

Испуганная странным приказом, Кассандра, бросив работу, помчалась в родительскую часть дома, тщетно пытаясь припомнить, чего неприличного совершила за последнее время.

Едва девушка вошла в жарко натопленную комнату, как Приам поманил ее пальцем и торжественно произнес, сурово сдвинув брови, чтобы заранее пресечь возможные возражения:

– Дочь моя Кассандра! Сегодня ко мне приходил один из наших союзников кабезиец Офрионей. Он попросил твоей руки, и я ответил согласием. К сожалению, он беден и не может принести приличные случаю дары, но я закрыл на это глаза, тем более что он обещал в качестве свадебного подарка изгнать ахейцев из Троады. В сложившихся обстоятельствах этот дар лучше всяких треножников, котлов, кратеров и золотых украшений. Но я сказал, что отдам тебя ему только после разгрома ахейцев, и вам придется немного подождать.

При последних словах отца с вспыхнувшего от радости лица Кассандры сошли все краски.

– Ты не рада, доченька? – мягко спросила Гекуба, с удивлением следя за происходившими на глазах метаморфозами.

– Конечно, рада… – с трудом выдавила из себя Кассандра, опустив глаза, чтобы родители не увидели там отчаяния. – Я благодарю тебя, отец, и тебя, мама, за заботу о моем будущем.

– Что-то не слышу радости в голосе, – недовольно пробурчал Приам. – Чего тебе не хватает, чтобы хоть раз в год улыбнуться? Тебе не нравится жених?

– Нравится, – солгала примерная дочь, хотя минуту назад не знала о его существовании.

– Так в чем же дело, разрази тебя гром!

Кассандра сжалась, от предчувствия очередной вспышки отцовского гнева, но все же тихо, но твердо проговорила, сдерживая готовое прорваться отчаяние:

– Вы же знаете, что Троя падет, так что эта свадьба никогда не состоится.

– Великие боги! – У Приама перекосилось от злости лицо. – Долго я еще буду слушать этот бред?! Ты что, не понимаешь, что своими разговорами поселяешь сомнение в души защитников города? Да если бы кто-нибудь из троянцев заявил мне подобные вещи, я бы приказал казнить его на агоре в назидание другим трусам. И если я еще раз услышу от тебя что-нибудь в том же духе, то отправлю на Иду пасти коз. А теперь вон отсюда! Видеть не желаю тебя, неблагодарная девица!

Залившись слезами, Кассандра бросилась вон из царских покоев и, прибежав к себе в спальню, долго рыдала, уткнувшись лицом в подушку. А когда слезы иссякли, и она наконец задремала, то увидела во сне залитую солнцем и кровью Троянскую равнину, тысячи сражающихся людей, и своего жениха Офрионея, распростертого у ног ахейца, тащившего его, точно тушу барана с поля боя.

Но страшная ночь закончилась, и Кассандра проснулась, уже совсем по-другому ощущая мир. Она теперь не презираемая всеми старая дева, обреченная на целомудрие сумасшедшая вещунья. У нее есть жених! Может быть, Аполлон смилуется, и она станет, как все благородные девушки, приличной женой и матерью целого выводка детей.

Правда, где находится родина мужа, она не представляла, но это все такие мелочи! Она уже с легкой усмешкой вспоминала сватовство Аполлона. Боже мой, какой глупой девчонкой она была в то время! Нет, Кассандра ни о чем не жалела – самое глупое, что можно придумать, это жалеть о прошедшем, – но сейчас девушка совсем по-другому говорила бы со своим божественным женихом. Она уже давно поняла, что ее желания далеко не самое главное в окружающем мире.