Кассандра

– Человек принимает миллионы решений, – ответил он. – Каждое из них формирует свою линию в многомерном будущем. Если я смотрю будущее человека, я вижу их все сразу одновременно. Это всё равно, что оказаться в бесконечных множественных отражениях. Какое из них станет будущем определить невозможно. Ну, максимум…

Чаров покачал головой, раздумывая:

– Максимум минут за двадцать до наступления будущего, когда оно начинает сливаться с настоящим, я, может быть, разберусь какой из вариантов наступает.

– Да это свихнуться можно, – поразился Макеев.

Данислав утвердительно кивнул:

– Именно. Опасно и не эффективно. А вот у неодушевлённых предметов будущее вторично от решений человека. И более менее устойчиво. Особенно у таких объектов, как «Вавилон», например. Оно – результат множества сплочённых решений, направленных к одной цели. Будущего сразу многих людей.

Чаров поднял голову, взглянул сквозь прозрачный борт отсека. От «Титании» далеко, далеко в густую черноту поднималась, горя огнями, громада тросового канала, ведущая канаты подъёмников на геостационарную орбиту планеты.

Отсюда, с этой точки, будет видно всё. Только надо лечь, чтобы голову не запрокидывать.

– Ну, поехали, – Данислав улёгся на ковровое покрытие, расслабил мышцы, вспомнил блики на воде.

Блеск волн, что бежит бесконечно…

Макеев сел в кресло. Щурился, и молча ждал. А Чаров уже не видел его. Сознание перешло в будущее быстрее, чем обычно. Событие приближалось, всё больше стремясь в настоящее. Это значило, что до него осталось всего несколько дней.

Данислав медленно поднялся на ноги в пустом отсеке-зале. Облагораживать его закончили. Мягкая обшивка приятного тёмно-бежевого цвета покрывала стены. Сквозь панорамный борт было видно, как мигают от падения напряжения сигнальные фонари на тросовых линиях.

События внизу уже шли. Башня «Титании» начала разрушаться. Данислав оглядывал космос, ища признаки того, что причина могла прийти отсюда. Если это был автономный модуль с установкой холодной пластической деформации, то он должен был подойти достаточно близко к переходной платформе, чтобы направить разряд в башню. Но поблизости Чаров ничего не увидел.

В полной тишине по бортам прошла сильнейшая вибрация. И Земля в панорамном окне, будто сдвинулась в сторону, открывая чёрный космос и гаснущие огни тросовых линий…

Выстрел, – громкий, оглушающий, прямо в упор в грудь, выбросил сознание Данислава из видения будущего. Он моргнул, вздохнул, сразу сел. Увидел Макеева рядом с собой на корточках.

Сергей Петрович не утерпел. Потому что, когда парень лёг и замер с открытыми глазами, зрачки у него на что-то реагировали. Макеев сел поближе поглядеть на это. За бортом ничего не происходило, а зрачки в глазах Данислава сужались и расширялись, будто он наблюдал за каким-то светом или движением. Всего пару минут у него ушло на эту кому. А потом внезапно резкий вдох и очнулся.

– Ну что, Кассандра? – с интересом спросил Сергей Петрович. – Напали на нас или как?

– Или как, – Чаров вздохнул, поднимаясь.

После видения будущего состояние было не совсем приятным. Голова кружилась. Надо было пару минут перетерпеть, но Данислав поторопил:

– Всё, поехали назад, Сергей Петрович. Надо Гиберову доложить, что внешней атаки не будет. Всё-таки кто-то изнутри.

– Чёрт возьми… – Макеев покачал головой. – Чем тебе помочь?

– Найдите решение задачи, Сергей Петрович, – уверено попросил Чаров. – Как раскачать башню, чтобы произошёл разрыв троса на переходной платформе.

– Подробнее, – попросил Макеев.

***

В кабинете Дашкова, Сергей Петрович сразу приступил к делу. Данислав подробно описал ему все увиденные повреждения, и Макеев засел за схемами «Вавилона». Прямо за рабочим столом начальника объекта.

– Может, нам инженеров собрать? – предложил Дашков. – Быстрее сообразят.

Но Гиберов идею не одобрил.

– Если Чаров прав, и есть тут у нас неблагонадёжный, то мы его спугнём. Чем меньше народа знает о наших подозрениях, тем лучше. Сергей Петрович, разберёшься?

Макеев кивнул:

– А куда я денусь.

Пока главный инженер разбирался, Гиберов насел на Данислава:

– Время, Чаров. Время. Когда?

– Промежуток – один, два дня, – сказал тот. – Мы близко.

– Это не ответ, Даня! Завтра или послезавтра? Ошибка в двадцать четыре часа.

– Можем закрыть Вавилон, – предложил Дашков. – Отменим ближайшую запланированную делегацию в связи с угрозой диверсии.

– Нет, – полковник сразу отказался. – Во-первых, угрозу диверсии, я официально не могу заявить. Основание… – он взглянул на Чарова. – Скажем так, проект «Кассандра» до сих пор не вызывает доверия у нашего начальства.

Макеев уже был в курсе, так что Вадиму Анатольевичу тоже объяснили. Начальник объекта вообще долго смеялся, глядя на лейтенанта. Потом сказал Гиберову:

– Артур, если бы я тебя давно не знал, я бы тоже засомневался в твоей адекватности. Твой зондер отряд сейчас моих людей шерстит, из-за чего? Из-за того, что парню вот этому что-то снится?