Кассандра

— Да, это родимое пятно в виде маленькой бабочки, — объяснила Кассандра, и тут же услышала мысли потрясенного Михаила. Он спрашивал себя, возможно ли такое, что Кассандра могла оказаться той цыганкой, которую он когда-то любил. Она замерла, боясь выдать себя, ведь рассказывать о своем даре она не хотела. Но граф спросил сам:

— Скажи, ты когда-нибудь носила цыганский костюм и гадала людям?

— Да, я — потомственная гадалка, моя бабушка, тоже Кассандра, была лучшей гадалкой Неаполя, а я в последний раз гадала в Гранаде. Ко мне приходило столько людей, что они стояли в очереди, растянувшейся на целый квартал.

— А в Англии ты была? — напряженно расспрашивал граф.

— Да, мы с матушкой жили в Лондоне, она пела в Ковент-Гарден с мая позапрошлого года до самого Рождества, — ответила Кассандра, надеясь, что сейчас узнает, когда они познакомились с графом.

— В имении герцога Гленорга ты тоже была? — с волнением спросил Михаил.

— Я не помню: в тот день, когда убили матушку, преступники подожгли дом, и я получила удар по голове, лишивший меня памяти. Я потеряла память, и моя теперешняя жизнь началась в доме тетушки Полли, подобравшей меня на мостовой у Ковент-Гарден. О прошлом я знаю только то, что мне рассказали близкие. Но я это скрываю, не хочу, чтобы меня жалели.

— Милая, — испугался граф, — я не жалею тебя, дело в другом. Мне кажется, что ты — та девушка, с которой я провел ночь полтора года назад в поместье герцога Гленорга. Ты тогда нагадала мне, что я полюблю женщину, потеряю ее, буду долго искать, а потом найду в храме, а потом ночью пришла в мою комнату. Ты ничего не объяснила мне, даже не назвала своего имени, но хотела меня так же, как я хотел тебя. Твой вкус, твой запах, твою реакцию на мои ласки — я помнил их все это время, и вот теперь все вернулось, сегодня ночью чудо повторилось…

— Я этого не помню, — с горечью объяснила Кассандра, — только в наш первый день на озере Комо, когда ты целовал край моего платья, я поняла, что ты мне очень близок, но почему — я не знала…

— Ты оставила в моей постели свою невинность, поэтому память тела рассказала тебе о нашей близости, — предположил Михаил, целуя глаза своей цыганки, — ведь глаза у тебя не просто карие, а золотисто-карие, цвета бренди?

— Да, — удивилась девушка, — наверное, ты прав, хотя я их никогда не сравнивала с этим напитком.

— А волосы у тебя очень светлые, пепельные, почти седые?

— Нет, они черные, но в них есть несколько совсем светлых прядей, таких, как ты говоришь. Тетя сказала, что когда она нашла меня, волосы все были светлые, а после операции и лихорадки их состригли. Потом они стали расти черными и кудрявыми, а светлыми остались только несколько прядей.

— Господи, спасибо тебе! — воскликнул Михаил, покрывая лицо своей так удивительно найденной возлюбленной поцелуями. — Как я тебя искал! Я хотел сделать предложение в то же утро, но ты исчезла, а я должен был уехать вместе с императором Александром. Я так добивался возможности вернуться в Англию и разыскать тебя, и уже получил назначение в посольство в Лондоне, но вернулся Наполеон, и мне пришлось ехать к герцогу Веллингтону в Бельгию. А потом я получил ранение и ослеп.

Михаил опять вспомнил о своей слепоте и ужаснулся. Он нашел свою любимую, но теперь был недостоин ее. Так ждать, так любить — и добровольно отпустить… Но он должен был это сделать! Михаилу казалось, что он сейчас умрет. Он потрясенно молчал, когда нежная рука скользнула по его волосам, а теплые губы прошептали у самого уха:

— Мне все равно — видишь ты или нет. Я измучилась рядом с тобой, ты никак не хотел замечать, что я женщина, считал бестелесным ангелом. Я больше не отпущу тебя, делай со мной все, что хочешь, только не покидай.

Счастье сияющей лавиной обрушилось на графа Печерского. Оно было таким огромным, таким всеобъемлющим, что больше в мире ничего не осталось. Он притянул к себе свою любимую, вдохнул запах ее волос и признался:

— Я люблю тебя, моя цыганка. Пока я не запретил себе это после ранения — не было ни дня, чтобы я не мечтал о тебе, не просил у судьбы новой встречи. Я вымолил эту встречу, и ты вернулась ко мне. Пусть ты пока не любишь меня, я готов всю жизнь положить к твоим ногам, чтобы заслужить твою любовь.

— Ты уже заслужил, — тихо ответила Кассандра, — я давно поняла, что люблю тебя, еще тогда, в беседке на озере Комо. Просто ты не хотел меня замечать.

— Я боялся жалости, — признался граф.

— Я не буду тебя жалеть за то, что ты не видишь, если ты пообещаешь мне не жалеть меня за то, что я потеряла память, — улыбнулась Кассандра. — Ну, как, договорились?

— Договорились, — засмеялся граф и притянул девушку к себе, — теперь всегда будет только то, что ты хочешь.

Он обнял тонкую фигурку и наклонился к лицу Кассандры, а она запрокинула голову и сама поцеловала теплые губы своего Мишеля. Как же это было прекрасно!

Глава 21