Каскадер из Сингапура

Впереди светились задние фонари двух машин, проехавших мимо. Огни первой машины сверкнули, водитель нажал на тормоза, метнулись вправо, пересекая разделительную полосу, затем сместились влево. Потом тормозные фонари погасли, и задние внезапно поднялись вверх, перевернулись три раза и исчезли. Вторая машина подалась вправо, притормозила, затем вновь набрала скорость. Четырехдверного черного «шевеля» давно уже не было видно.

Мы почти подъехали к машине, слетевшей с дороги. Она перевернулась три раза и лежала на крыше, привалившись к пальме. Около нее начала собираться толпа.

– Остановитесь, – сказал я Нэшу.

– Не могу. Мы уже опаздываем. Хотите вы видеть Сачетти или нет?

– Остановитесь, а не то я сломаю вам шею.

– Не командуйте мною, Которн.

Я наклонился вперед, вытянул правую руку и нажал ребром ладони на адамово яблоко Нэша.

– Остановитесь, – в третий раз повторил я.

Нэш нажал на педаль тормоза, сбросил скорость, свернул на обочину. Я выскочил из кабины и поспешил к месту аварии. Триппет следовал за мной. Пока мы преодолели пятьдесят ярдов, отделявшие нас от разбитого автомобиля, его пассажиров уже вытащили из-под обломков. Из бака сочился бензин, стекла разлетелись вдребезги, корпус покорежило. Луч фонаря упал на лица пассажиров. В одном я признал детектива-сержанта Хуанга, правда, он лишился одного глаза. В другом – детектива-сержанта Тана. Оба были мертвы.

– Знаете, кто они? – спросил Триппет.

– Сингапурская полиция. Те, что допрашивали меня.

– Представляете, как это произошло?

– Нет. А вы?

– Я не уверен, но, скорее всего, «шевель» заставил их резко взять вправо. Он внезапно возник на левой полосе. А потом, должно быть, лопнула шина.

– Или ее прострелили.

– Я ничего не слышал, да и выстрел чертовски сложный.

– Когда сегодня днем в нас стреляли, я тоже не слышал выстрелов.

– Похоже, Нэш дал сигнал «шевелю», когда мигнул фарами, – заметил Триппет.

– Я в этом не сомневаюсь.

– Значит, они все подстроили заранее.

– Они не могли не принять меры предосторожности, чтобы отсечь хвост.

– Теперь Сачетти обвинят и в смерти двух полицейских.

– Едва ли. Мне кажется, тут ничего не удастся доказать.

Помочь Хуангу и Тану мы ничем не могли, поэтому вернулись к «ягуару» и залезли в кабину.

– Оба убиты, – информировал Нэша Триппет.

– Плохо. Можно ехать?

– Поехали, – разрешил я.

Еще через две мили Нэш свернул на проселок, который уперся в болото.

– Дальше пойдем пешком, – обрадовал нас Нэш. Тропа вывела к маленькой, сколоченной из досок пристани.

– Что теперь? – спросил я.

– Подождем. Кто-нибудь объявится.

Мы ждали пять минут, а потом послышался скрип уключин. Кто-то плыл к нам на весельной лодке. Нэш сказал что-то по-китайски, и ему ответили. Голос показался мне знакомым.

– Сюда, – показал Нэш и направился к дальнему краю пристани. Мы с Триппетом двинулись следом. Лодка уже стояла бортом к пристани. – Вы двое садитесь на корму.

Мужчина, сидевший на веслах, включил фонарь, и мы с Триппетом слезли на корму.

– Пусть они мне посветят, – попросил Нэш.

Мужчина передал фонарь Триппету, и тот осветил нос лодки. Когда Нэш перебрался на лодку, Триппет перевел луч на мужчину, и я понял, почему голос показался мне знакомым. Он принадлежал высокому китайцу, который сначала стрелял в меня на площади Раффлза, а затем избил рукояткой пистолета до потери сознания в каюте «Чикагской красавицы». Без пистолета он выглядел чуть ли не голым.

Китаец оттолкнулся от пристани и опустил весла на воду. Греб он пятнадцать минут. Наконец, мы оказались борт о борт с кораблем.

– Теперь вверх по трапу. Зажгите фонарь, – скомандовал Нэш.

Триплет включил фонарь и поводил лучом по борту, пока не нашел веревочную лестницу с деревянными перекладинами.

– Вы, парни, поднимаетесь первыми, – продолжил Нэш.

– Это ваш кампит? – спросил я.

– Так точно, – ответил Нэш.

Я поднялся первым, затем помог Триппету перелезть с лестницы на палубу «Вилфреды Марии». Нэш управился сам. Палубу освещали пять или шесть ламп. Длиной «Вилфреда Мария» была футов под семьдесят. Светились также окна каюты в палубной надстройке. Туда и направился Нэш. Мы пошли следом, а китаец, поднявшийся последним, замыкал шествие.

– Вы уверены, что Сачетти здесь? – голос у меня сломался, как у тринадцатилетнего подростка.

Нэш ухмыльнулся.

– Вам действительно не терпится его увидеть, Которн?

– Я ждал достаточно долго.

– Его величество в каюте. За этой дверью.

Я взялся за ручку, замер, на мгновение мне показалось, что сейчас начнется припадок, но все обошлось, и я открыл дверь. Внутри я увидел две койки, несколько стульев, карточный столик, на котором стояли бутылка джина и стакан. Мужчина в синей рубашке, сидевший за столом, долго и пристально смотрел на меня.

– Привет, Которн, – наконец, поздоровался он, но ни голос, ни лицо не имели никакого отношения к Анджело Сачетти.

За столом сидел Сэм Дэнджефилд.

Глава 24

Триппет, Нэш и высокий китаец вошли вслед за мной в каюту, провонявшую запахами пота, гниющей копры, грязного белья и заношенных носков.

– Привет, Сэм, – ответил я.