Касание пустоты

— Тебя это удивляет? — я вскинул брови. — Так-то я и Лондона старательно избегал, если ты не заметил.

— Конечно, механика перемещений пока не ясна. Но есть предположение, что в процессе происходит тот самый распад, который мы блокируем психотропами, поэтому лишние детальки из тебя высыпаются при перемещении. Но, с учетом того, что мы научились носить предметы через разрывы, наверное, тебе можно научиться переносить твою руку.

— Нет, — я встал. — Спасибо за лекцию, это действительно очень интересно.

— Почему нет? — Ву остался сидеть, но внимательно смотрел на меня.

— Потому что я устал жить в больницах. Устал от этой изматывающей боли. От того, что все, что мне было дорого, осталось в прошлом и нового круга этого ада я не хочу.

— А если получится?..

— Иди к черту, Ву. Мне уже не интересно. Я закрыл для себя эту страницу. Покатаю вас в космос, после возвращения сделаю трансплантацию тканей руки и вернусь к ОБЫЧНОЙ жизни. Детей буду учить в летной академии. Безо всяких чудес.

— А если получится?

Я смотрел на него, не зная уже как донести свою мысль. Ву продолжил:

— Райли сказал, у тебя панические атаки. Может…

— Иди к черту, Ву.

Я вышел из лаборатории. Что же такое, почему все вокруг лучше меня знают, что со мной и как с этим жить. И только я нахожусь в полном раздрае, совершенно не понимая, что делать дальше. Хотя, нет. Это тоже лукавство. Что делать дальше, я очень хорошо понимал. Дальше — пережить экспедицию, долечить руку и вернуться к нормальному существованию.

* * *

Теперь каждое утро Лео выгоняла меня на пробежку, как делала это в резервации. Холодок, пробежавший в нашем последнем разговоре рассосался. Лео снова шутила и тормошила меня. Она была так близко, что мне казалось, в эти моменты мое сердце полностью останавливалось и дышать я тоже переставал. Но я знал, что не могу поддаваться своим чувствам. Лео яркая, талантливая. У нее с ее способностями огромное будущее в институте Эванса. Да и вообще в жизни. Я в своем текущем состоянии не имел никакого права сковывать ее и приземлять на свой уровень. Поэтому я умирал всякий раз, как вдыхал ее запах или ощущал прикосновение ее кожи к своей, но держал себя в руках.

После пробежки я забивался в дальний угол лаборатории и наблюдал за экспериментами. Панические атаки прошли, видимо благодаря тому, что я держал максимально возможную дистанцию между собой и экспериментальной деятельностью.

В предполетные тренировки входили выполняемые на симуляторе занятия по пилотированию корабля. Вот тут я мог полностью отключиться ото всех своих проблем. За пультом я становился собой, меня брал азарт от сложных трасс,

захватывала возможность быстро оптимизировать скачки, менять направление движения. Я забывался, и временами мне казалось, что я действительно несусь через пространство. Правда первые пару дней пришлось приспосабливаться к работе одной рукой, а потом Ву сделал прибор, с помощью которого я смог использовать вторую руку. Этот прибор чутко улавливал движение пальцев на сломанной руке и передавал их на клавиатуру.

Через некоторое время я понял, что почти привык к жизни в институте. Уже проще давалось общение со старой командой. Та пропасть, которую я сам начертил между нами, зарастала с каждым днем. Ребята вели себя, как обычно, я начал замечать, что перестаю дистанцироваться, и уже не против посидеть в компании за обедом, поржать над забавными моментами на экспериментах, или обсудить новые результаты.

Дней через десять я даже решился, наконец, присоединится к вечернему чаепитию в комнате отдыха и удивительно хорошо провел время за разговорами. Когда я уже собирался уходить, совсем поздно, пришел Акихиро. С ним с момента приезда в Лондон, я еще не встречался. Мы обнялись. Он сел рядом, заглянул мне в глаза.

— Как ты Алексей? Я слышал, ты долго поправлялся.

— Да, было дело, — я отмахнулся. — Ты тоже едешь в экспедицию?

Акихиро кивнул.

— А Виктор? Что-то я его здесь не вижу.

Внезапно в комнате стало очень тихо. Акихиро помрачнел. Все смотрели на меня.

— Что? — я растеряно улыбнулся. — Он персона нон грата?

— Алексей… — Акихиро как-то очень нехорошо на меня смотрел. Я почувствовал, как сердце уходит в пятки. — Не знаю даже, как сказать…

Тишина стояла зловещая, от нее пробирал мороз по коже.

— Он погиб около месяца назад. Глупая автомобильная авария, сгорел в машине. Почему не прошел через разрыв в момент аварии, мы не знаем.

Земля ушла из-под ног. Как так? Виктор, который столько заботился обо мне, был рядом в самый черный период моей жизни…

— Я не знал, — прошептал я.

Как я мог не знать?! Самый близкий мне человек ушел.

— Мне надо подышать.

Я встал и быстро, в гробовой тишине, вышел из комнаты. Пошел было к себе, потом подумал, что буду там как в клетке, и вышел в парк.

Я даже с ним не попрощался. Не был рядом. Не помог родственникам. Да я даже ничего не знал, про его родственников! Меня душили чувство потери, и чувство вины. Я ушел подальше от здания, надеясь, что тут никто меня не найдет. Прислонился к шершавому стволу какого-то дерева.