Касающаяся

— Анита, — тихо сказала она, но Анита не осознавала ее присутствия, уткнувшись взглядом в пол.

— Тебе нужно отдохнуть, — вновь попыталась Изабель, поглаживая ее по руке. — Ты должна поспать.

— Нет, — сказала Анита монотонным голосом и с отрешенным взглядом. — Если бы там был человек, которого ты любила, ты бы смогла спать?

Усталое и измученное лицо Аниты сохраняло загнанное выражение. Телефонный звонок, очевидно, был просто ужасен, и теперь они ждали очередного звонка, возможно, чтобы вновь услышать крики Эсме.

— Я прочла некоторые предметы с парковки в кампусе, — сказала Изабель в тишине. Анита моргнула несколько раз и перестала таращиться на ковер. — По большей части, школьные вещи, — сказала она, стараясь сохранять небрежный тон.

— Ты что-нибудь видела? — спросила Анита, теперь посмотрев на нее.

— Все, — ответила Изабель, поморщившись. — Я видела слишком много. — Озадаченный взгляд Аниты заставил ее продолжать. — Много людей, мест, ситуаций, эмоций, физических ощущений. Но ничего об Эсме. Ничего о мужчине в темном костюме. Я видела их обоих лишь раз, через парня на скейтборде.

— О, — разочарованно вздохнула Анита.

— Но я еще не закончила, — быстро добавила Изабель. — Меня ждут еще шесть этажей парковки и… думаю, пришло время прочесть некоторые из вещей Эсме здесь.

— Я думала, ты говорила, что ее комната в общежитии даст больше шансов.

— Так и должно было быть, — согласилась Изабель. — И я попыталась там. Но я всегда вижу прошлое. Единственное, что я могу надеяться увидеть — это кто-то или что-то общее, выскакивающее снова и снова. Шанс небольшой, но на данный момент это все, что у меня есть. Я застряла здесь, у телефона.

Анита не шевельнулась, но ее взгляд метнулся к телефону на прикроватной тумбочке.

— Слушай, — сказала Изабель, накрывая ладонь Аниты рукой в перчатке. — Просто скажи мне, где ее комната. Тебе необязательно находиться там.

— Нет, — быстро ответила Анита. — Нет, я могу этот сделать. Лучше я буду занята, чем ждать, когда эта треклятая штука зазвонит.

Изабель помогла ей подняться с кровати и пройти по коридору в комнату, в которой Изабель и без помощи Аниты опознала бы комнату Эсме. Там всюду находились легкоатлетические трофеи. Анита тяжело осела на кровать, а Изабель немедленно направилась к шкафу. Как и в общежитии, она занялась обувью. С одеждой нельзя было определить, какая спортивная одежда была ее любимой или самой часто надеваемой, но обувь — другая история. Пары выстроились внизу шкафа пятками наружу. Изабель опустилась на колени. Осмотрев пятки трех пар современных кроссовок, она нашла одну пару, поношенных сильнее остальных. Край левой пятки почти сносился.

Любимые? Самые старые?

В любом случае, хорошее начало.

Изабель сняла правую перчатку и взяла поношенный кроссовок.

Образы улицы внизу промелькнули перед ее глазами, потом кампус. Ноги горели. Она видела секунды, мигающие на экранчике электронных наручных часов. Потом показалось внутривузовское поле и парковка. Она пролетела мимо, стараясь побить свой лучший рекорд времени. Изабель тяжело дышала, но тут начали появляться лица. Соседка Эсме по комнате, и в некоторых других случаях — молодой светловолосый парень с прекрасной улыбкой. Потом священник. Студенты в ее учебной группе. Хотелось пить. Ей нужен спортивный напиток. Снова светловолосый парень.

Изабель уронила кроссовок и уперлась рукой в пол, чтобы удержать равновесие. Голова кружилась после долгого видения, образы превратились в бессвязную ерунду. Комната вокруг посерела, но через несколько секунд зрение начало возвращаться, взгляд сосредоточился на бежевом ковре. Светловолосый парень был ей дорог, возможно, Эсме была в него влюблена. Да, он был частью учебной группы. Образы начали упорядочиваться, выстраиваясь по хронологии, соотносясь со знакомыми ей местами. И на парковке появился священник.

Изабель застыла.

На парковке девочка с желтым текстовыделителем видела священника.

— Вы католики? — прошептала Изабель.

— Нет, — ответила Анита. — Почему ты спрашиваешь?

***

Мак услышал прибытие Изабель, но он был слишком занят записью пленки. Меряя шагами комнату у основания лестницы, он невольно подумал о том, чтобы подняться к ней. Они не могли просто оставить все как есть. Но как только он смотрел на лестницу, его разум неустанно возвращался к тому странному разговору с убийцей.

Мужчина заявлял, что Бог говорит с ним, но его злость и сквернословие не очень-то с этим вязались. Как обычно в этом деле, Мак столкнулся с противоречивой информацией. Как будто они имели дело с несколькими личностями, но настоящее множественное расстройство личности было настоящей редкостью. Расщепленная личность, являющаяся убийцей — еще реже. И почему выход Изабель из дела так его волновал? Разве он сам не назвал ее отродьем Сатаны? Разве ее отстранение шло вразрез с его верованиями?

— Вот оно, Мак, — сказала Шэрон.