Карты судьбы

— Как ты не понимаешь? ЛЮБОЙ ее не вытянет. Я убрала карту, потому что она не из твоей судьбы.

— Ты все убираешь и убираешь, — заметил Дайяр, — сколько их должно вообще остаться?

— Столько, сколько останется, — туманно ответила гадалка. Взгляд Санни был прикован к пантере. Она осторожно повернула ее к тусклому свету очага. Казалось, шкура зверя посверкивает голубыми искрами.

— А был кто-нибудь… кому досталась эта карта?

— Я не гадала ей, хотя и встречала когда-то. Видела.

— И что с ней стало?

Гадалка усмехнулась.

— Не пойму я что-то, на кого я сейчас карты раскидываю. Хочешь узнать про ее или про свою судьбу?

— Ну-у… раз уж я тебя гадать все равно не просила… Расскажи лучше о ней, — палец девушки постучал по карте. — Кто она? Как стала оборотнем? Что с ней приключилось?

— Ну что ж… впереди целая ночь… А в горле уже пересохло, — с намеком произнесла гадалка. Дайяр молча поднялся и принес пива. Когда он поставил кружку и перед Санни, та возмутилась — шепотом:

— Я пива не просила!

— Тогда что? — с готовностью спросил он. — Есть еще ячменный напиток. И кипяток с медом. Чего ты хочешь?

Санни слегка растерялась. Она давно уже отвыкла от простой заботы о себе…

— Ничего, — буркнула, отворачиваясь. — Ноги-руки есть, сама схожу, если понадобится.

Дайяр пожал плечами и сел.

— Ну так что там про голубую пантеру?

Гадалка неторопливо сделала глоток из своей кружки. Взяла карту, повертела так и сяк, разглядывая, словно видела впервые.

— Давно это было… Но время — как сейчас, — она повела рукой, показывая на спящих вповалку людей, — неспокойное время. И в это-то самое нелегкое время угораздило ее родиться…

Санни недоверчиво хмыкнула:

— Будто мы сами выбираем, когда нам родиться!

— Некоторые говорят, что и сами… Только судьбу вот этой девочки определили боги. Вернее, богини.

Женщина вглядывалась в карту, точно там была написана история, которую она собиралась рассказать. Санни внезапно обнаружила, что глаза у гадалки вовсе не черные, как казалось в полумраке корчмы, — синие, густо-синие. Да и седина в волосах не желтая, не белая и не серая — отливающая голубым. Гадалка разомкнула сухие губы:

— Еще до своего рождения я была обещана Черным богиням…

Голубая пантера

Еще до своего рождения я была обещана Черным богиням: вторая жена Владетеля Соколиного приюта долго не могла выносить ребенка и в конце концов поклялась отдать родившегося живым в служение древним силам. Но моя мать умерла в родах, а отец осмелился нарушить клятву, оставив меня при себе. Хотя он был одинаково суров и со мной, и со сводной сестрой Бейги, я знала, что он любит меня. Но иногда озадачивал его взгляд — смесь боли и затаенного страха (боги коварны, злопамятны и не терпят, когда их обманывают). Говорят, я как две капли воды походила на мать: те же странные серые, даже с голубизной, волосы, те же темно-синие глаза, те же резкие черты лица.