Карты, деньги, два клинка. Том 1 (СИ)

Но когда я прыгнул к щупальцу с намерением освободить загулявшегося на свободе телепата, раздался пронзительный треск. Конечность моллюска разжалась, и в воду полетел уже окровавленный Саймон с глазами навыкате и в «скорлупе» из остатков смятой шлюпки.

А в тот момент, когда я запечатлел его застывшее в гримасе ужаса лицо, меня окончательно переклинило.

Глава 26

Кровь зашумела в ушах хлеще волн, бьющихся о бока кракена. Окружающий мир закружился в неразборчивом мареве, а когда я наконец-то опомнился, тот стал четким до мельчайшей детали. До отдельно взятых капель, повисших в воздухе и отражающих красноватый свет луны.

Крепко обхватив рукояти клинков, с ревом отсек щупальце чудовища одним ударом. Оттолкнулся от него же, приземлился на оставшийся от него обрубок и побежал вдоль того, нагнувшись и скользя обеими кинжалами вдоль склизкого мяса. Продолжая удерживать равновесие на мечущемся во все стороны щупальце, нырнул под воду, довершая начатое и с корнем обрубая конечность под протяжный гул.

Осталось три…

Ослепленный яростью, тут же метнулся к следующему. За несколько ударов, борясь с давлением плотных вод, обрубая под корень и его.

Два…

Следующий! Твою мать, следующий!

Меня отбросило в сторону оставшимися двумя щупальцами, но я вновь сократил расстояние между нами и настойчиво всадил лезвие в плоть, выпуская столп пузырьков изо рта. Рубил и резал, резал и рубил, плавая в крови кракена, застилающей глаза.

Гигантский моллюск уж было собрался нырнуть на глубину, чтобы избавиться от прожигающих ткани клинков, но я оказался быстрее. Всадил клинки в край последнего относительно целого щупальца и продолжил монотонно дробить его по кускам, продвигаясь всё дальше к башке.

Только сейчас в мозг поступил сигнал, что у меня заканчивается кислород. Тело судорожно содрогнулось, и с последним ударом я ко всем праотцам отсек чудищу последний отросток. Башка с обрубками ушла во тьму глубины, а я, в свою очередь, отталкиваясь ногами, поспешил вынырнуть на поверхность.

Черные пятна заплясали перед глазами, чередуясь с белыми. В ушах раздался пронзительный писк, и чья-то рука показалась впереди. Рука, за которую я ухватился и позволил себе выпустить изо рта еще одну стайку крупных пузырей.

Вынырнул я уже тогда, когда небо вернуло себе привычный чернильный оттенок. Красный диск сместился. Смещение было окончено.

— Смотри, шлюпка! — раздался голос Луки откуда-то издалека, хотя находился парень прямо передо мной, поддерживая за плечо. — Это за нами, камикадзе. Ты как вообще? Скажу тебя прямо: это был пизд…

— Это было потрясающе, Марк! — подплыла ко мне маркиза… маркиза… забыл, что это за маркиза вообще такая. — Я просто в высшей степени… кх… — поперхнулась она водой, — … в высшей степени поражена вашими… блл… талантами! Кх!

Влажная сорочка окончательно сползла с ее правого плеча, обнажая сиську. Но для меня сейчас что голова, что сиська — на всё было едино безразлично.

— Саймон?.. — принялся я озираться по сторонам. Пытаясь отыскать взглядом хотя бы труп, который уже должен был всплыть.

И девушка молча ткнула пальцем в сторону одной из досок, за которую цеплялся изрядно помятый, раненый, напуганный, но вполне себе живой Саймон Хардвик. Беглый одаренный родом из Саксонской Империи. Пусть я знал этого паренька всего ничего, почему-то у меня даже от сердца отлегло.

Саймон жив. Лайнер спасен. Смещение окончено. И всё это до сих пор с трудом укладывалось в гудящей голове…

Разумеется, по возращении на лайнер расслабиться и отдохнуть после пережитой схватки мне дали не сразу. Расспросы и поздравления начались еще в шлюпке, а на борту продолжились.

Но продираясь сквозь толпы взбудораженных пассажиров, похлопывавших меня по всем местам, до которых только могли дотянуться, скандировавших мое имя и выкрикивавших хвалебные оды, я мечтал лишь об одном. Чтобы меня наконец-то оставили в покое. Дали добраться до кровати прежде, чем последние силы покинут меня, и я рухну на пол на глазах у всего народа.

— Без комментариев, без комментариев… — приговаривал Лука, поддерживая меня за плечи и ведя вдоль человеческого коридора.

По другую сторону, гордо вскинув подбородок и выкатив грудь колесом, вышагивала маркиза Арнаутова. Еще в шлюпке, дабы прикрыть срамоту благородной даме, ей одолжили пиджак одного из членов экипажа.

Саймон был замыкающим. Ковылял позади, прихрамывая, держась за левую руку и скривив губы от боли. Я сразу направил его в медпункт и, похоже, этот бедолага проваляется там до самого прибытия в пункт назначения. Впрочем, могло быть и хуже. Намного хуже.

— Извините, благородная госпожа, но герою надобно отдохнуть от одного фронта, прежде чем переходить к другому, — расплылись губы Луки в жеманной улыбке, прежде чем он захлопнул дверь моей каюты перед маркизой.

— Спасибо, — искренне поблагодарил я, присаживаясь на край койки и осознавая, насколько же сильно ноют мышцы.