Карточный домик

— Но ведь ты еще не доказала, что было совершено преступление, и не имеешь никакого представления, кто бы мог это сделать, — возразил он, но тут же, уловив в ее глазах раздражение, смягчился. — Матти, будем реалистами. Если ты открыто выступишь со своей теорией заговора, то приготовься к тому, что тебя ждет скептически настроенная аудитория, которая потребует большего, нежели твои несколько «может быть». Если окажется, что ты ошиблась, можешь попрощаться со своей карьерой. Если же ты права, то заимеешь там, наверху, достаточно могущественных врагов. Если они ошельмовали премьер-министра, то представляешь, что сделают с тобой?

Он ласково провел рукой по ее волосам.

— Дело не во мне и не в том, верю ли я твоей гипотезе. Просто я беспокоюсь за тебя и не хочу, чтобы ты впуталась во что-то такое, с чем мы не справимся вдвоем и что может причинить тебе сильную боль. Откровенно говоря, я боюсь, ты и так заходишь слишком далеко с этой историей. Стоит ли она того?

Он сразу же понял, что сказал что-то не то, почувствовав, как тело ее напряглось, одеревенело, скрылось в холодной ракушке, разделившей их постель надвое.

— Какого черта, Джонни? Меня еще больше испугало бы, если бы все это оказалось правдой, но никто при этом не пошевелил бы и пальцем, — резко бросила она. — И потом, черт возьми, не ты ли сам подтолкнул меня заняться этим?

— Но это было еще до… в общем, до того, как ты оказалась в моей постели и стала частью моей жизни. Для меня это разговор не об очередной статье, Матти, а об очень личном. Я в самом деле очень беспокоюсь за тебя.

— Вот в чем дело! Наплюй, значит, на эту чертову историю и переключи свои желания на секс? Спасибо большое, а впрочем, не за что! Да, Джонни, я просила тебя со мной переспать, но не просила тебя распоряжаться мною.

Она перевернулась на другой бок, чтобы он не видел ее лица. Что она могла ему сказать? Что ее охватила паника, когда, по существу, он предложил выбирать между ее карьерой и его любовью? Господи, неужели этому суждено случиться снова?

— Послушай, Джонни… — Она с огромным трудом подбирала нужные слова. — Я люблю тебя, очень люблю, и ты это знаешь. Но работа для меня важнее. А эта история для меня важнее всего. Я не допущу, чтобы что-то другое не давало мне заниматься ею. — Она замолкла, собираясь с духом, а потом с болью в голосе сказала: — Наверное, мы с тобой ошиблись.

— Что ты говоришь? Прощай? Так вот, запросто? Как последнего оставшегося на Земле пещерного мужчину ты сначала затаскиваешь меня в свою постель на парочку жарких ночей, а потом что, проваливай? Как это понять? Делаешь еще одну памятную зарубку на кроватном столбике?

Его сарказм ошеломил ее.

— Ты мне был очень нужен, Джонни. Мне нужен был мужчина, а не обязательство верности на всю оставшуюся жизнь. Мне было необходимо вновь почувствовать себя женщиной. Уже так давно…

— Замечательно! Из миллиона членов по воле случая ты выбрала именно этот. Мне и в голову не могло прийти, что все так просто, Матти. И надо же было случиться, что выбор пал на меня! — Он говорил страстно, в голосе его звучали неприкрытые горечь и гнев.

— Джонни, прекрати! Не надо приписывать мне того, чего не было. Ты мне очень и очень нравишься. Вот в чем проблема.

— Это для тебя проблема? В таком случае я рад, что ты легко перешагнула через нее и теперь она для тебя уже в прошлом. — Он невесело усмехнулся, уставившись в потолок.

Матти зарылась головой в подушку. Она не собиралась делать ему больно, но как заставить его понять? Еще никому в Лондоне она не рассказывала об этом, но, может быть, настало все-таки время сделать это?

— У меня был мужчина, — начала она сбивчивым голосом. — В Йоркшире. Мужчина, с которым я была очень близка. Мы знали друг друга с самого детства, и все были уверены, что наши отношения… как бы это сказать… останутся всегда неизменными. Вот где была беда. Никто меня не спрашивал, просто все полагали, что должно быть все так, а не иначе. Мне самой, однако, хотелось большего, и, когда он заставил меня выбирать между ним и моей карьерой, я выбрала карьеру. Это единственная возможность оставаться самой собой, Джонни! — Ей было страшно, что он не поймет ее и не одобрит. Выражение его лица подтвердило правильность ее предположения. — Но… он буквально сходил с ума, посылал умоляющие письма, звонил по ночам. Он часами стоял в конце улицы, поджидая меня, и бывало, что выстаивал так всю ночь. — Она судорожно глотнула воздух. Эти воспоминания были ей мучительны. — А потом произошла эта автомобильная катастрофа. Совершенно прямой отрезок шоссе, никаких встречных машин, тем не менее его машина влетает в придорожное дерево. Им удалось вытащить его, только вырезав автогеном кусок кузова. Когда я об этом услышала, то во всем обвинила только себя, как если бы это я разбила его машину. Я чувствовала себя такой виноватой! И вместе с тем злилась на себя за эту реакцию. Я же не сделала ничего, в чем меня можно было бы обвинить!