Карточный домик

— Если вы настаиваете, я могу, конечно, поразмышлять. Надеюсь, однако, что потом мне не придется пожалеть о сказанном. Точно мне ничего не известно… Ну, хорошо, попробуем рассуждать дедуктивно. Если исходить из фактора времени, то резонно считать более вероятным, что утечка произошла после вчерашнего заседания комитета, а не после сегодняшнего заседания набинета. Согласны?

Коллинридж молча кивнул.

— Так. А кто, кроме вас и меня, входит в состав комитета?

— Канцлер казначейства, министры финансов, здравоохранения, образования, окружающей среды, торговли и промышленности. -Премьер-министр перечислил тех кто участвовал в заседании комитета.

Урхарт помолчал, и премьер-министр дальше начал рассуждать сам:

— Я так думаю, что двое министров казначейства вряд ли заинтересованы в утечке того факта, что это их затея. Здравоохранение, напротив, было категорически против, так что у Питера Маккензи были веские основания для того, чтобы привлечь к этому делу общественность. Гарольд Ирл из министерства образования всегда был порядочным трепачом. Что касается Майкла Самюэля, то ему слишком нравится быть в журналистском окружении, чтобы это нравилось мне.

Итак, премьер-министр высказал вслух вкравшиеся в его душу неясные подозрения. Глядя на дивный спектакль, Урхарт с вожделением предвкушал, как из этой почвы начнут прорастать зерна обвинений.

— Есть и другие возможности, — подпел ему Урхарт, — но, по моему мнению, они мало вероятны. Как вы знаете, Майкл в очень близких отношениях с Тедди Уильямсом. Они все обсуждают вместе. Так что это могло выйти и из офиса партии… Я имею в виду, конечно, не самого Тедди, а кого-нибудь из его людей. От них можно ожидать сдержанности на язык с таким же успехом, как и от пьяного жителя Глазго в предсубботний вечер.

Некоторое время Коллинридж молча раздумывал.

— А может быть, это действительно Тедди? — задумчиво сказал он. — «И ты, Брут?» Может такое быть, Френсис? Вообще-то моим горячим сторонником он никогда не был — мы относимся к разным поколениям, но все-таки я включил его в свою команду. Неужели он имеет к этому отношение?

Урхарт наслаждался эффектом своих слов. Потрясенный лидер сидел сейчас перед ним в своем кресле посеревший, усталый, уставившись перед собой невидящими глазами, запутавшийся в предположениях и подозрениях,

— Возможно, я слишном доверял ему в последнее время. Я полагал, что у него не было смысла точить на кого-то топор, поскольку не было реальных оснований питать какие-либо особые надежды. Один из тех, иого называют надежной старой гвардией. Неужели я ошибся, Френсис?

— Даже не знаю. Вы же просили меня порассуждать. На данной стадии это пока все, что я могу.

— Обязательно найди его, Френсис Кто бы он ни был, я хочу знать имя.

Этими словами премьер-министр объявил охотничий сезон открытым, и Урхарт вновь почувствовал себя лежащим с ружьем в вересковых болотах детства в ожидании зверя.

Пятница, 16 июля — четверг, 22 июля

Мало кто по достоинству оценивает трудную жизнь членов палаты общин. Длинный рабочий день, тяжелая нагрузка, слишком много хлопот и слишком мало передышек — все это объясняет, почему долгий летний перерыв грезится всем членам парламента, как оазис в пустыне. Чем ближе они к этому оазису в жаркие дни июля, тем сильнее их жажда и раздражительность. Ко всему нужно добавить изнурительные парламентские выборы в начале лета.

Несколько недель Урхарта можно было видеть в коридорах и барах, беседующим с правительственными заднескамеечниками. Он старался поднять их дух, отбросить сомнения, вызванные шероховатостями в деятельности Коллинриджа. Моральный дух легче подорвать, чем восстановить, многим старым и бывалым начала приходить в голову мысль, что старается он чересчур рьяно, ибо его бесконечное мелькание перед глазами парламентариев постоянно напоминало, что премьер-министр чувствует себя нетвердо и очень нуждается в поддержке. Если в данном случае он вел себя не совсем правильно, то ошибка эта явно проистекала из его желания выполнить наказ премьер-министра. Так или иначе, но до конца парламентской сессии оставалась всего одна неделя, а там не успеешь и глазом моргнуть, как виноградный нектар Южной Франции смоет последние воспоминания о парламентских заботах.

С учетом этого августовского предохранительного клапана правительства имеют обыкновение смягчать негативный эффект своих непопулярных заявлений, прибегая к небольшой уловке — публикуя их в самый последний день сессии в разделе «Письменные ответы» объемистого официального отчета о деятельности парламента. Можно, конечно, вывести правительство на чистую воду, громко и во всеуслышание раскритиковав его хитрый маневр и то, что за ним стоит, но это очень трудно осуществить на практике. Вместо того чтобы сосредоточенно перелистывать бесконечные страницы отчета, многие члены парламента в это время занимаются уже уборкой своих служебных столов, так что времени и возможности поднять шум фактически не остается. Правда, вся правда и ничего кроме правды — если вы только читаете мелкий шрифт.