Карточный домик

Возбужденный шум пробежал по залу, вверх взметнулся лес рук – все пытались привлечь внимание Лэндлесса.

– Полагаю, справедливо будет выслушать первым того, кто не будет работать на нашу группу, – пошутил Бенджамин. – Удастся ли найти несчастного, подходящего под это определение? – Он театральным жестом прикрыл глаза от яркого света прожекторов и принялся искать в аудитории жертву, пока все смеялись над его шуткой.

– Мистер Лэндлесс! – закричал редактор отдела предпринимательской деятельности «Санди таймс». – Правительство в последние годы не раз давало понять, что британская газетная индустрия и без того сосредоточена в руках всего нескольких людей и что оно намерено использовать закон о монополиях и слияниях, чтобы предотвратить дальнейшую консолидацию. Каким образом вы рассчитываете добиться одобрения вашей сделки правительством?

В зале послышался довольный ропот. Правительство во время избирательной кампании громко, хотя и неопределенно высказывалось о том, что оно намерено поддерживать промышленную конкуренцию.

– Превосходный вопрос, – сказал Лэндлесс и развел руки в стороны, словно хотел прижать этот вопрос к груди и медленно задушить его в объятиях. – Конечно, вы правы, правительству придется принять решение. Газеты являются частью мировых средств массовой информации, и все вы знаете, что они постоянно растут и меняются. Пять лет назад вы работали на Флит-стрит на старых пишущих машинках, которые следовало сдать в металлолом, когда капитулировал кайзер, а сегодня наша индустрия модернизируется, децентрализуется и компьютеризируется. Вы знаете, что перемены неизбежны. И нам необходимо продолжать этот процесс, мы не можем останавливаться. Мы должны учитывать конкуренцию со стороны спутникового телевидения, местного радио, утренних новостных телепрограмм и тому подобного.

– Позор! – выкрикнул кто-то.

И тут же в зале раздался ностальгический смех о спокойных днях на Флит-стрит, баре «Эль вино» и о долгих забастовках печатников, предоставлявших журналистам недели и даже месяцы отпуска, что позволяло писать книги, строить лодки или мечтать, оставаясь в штате и получая зарплату. Однако собравшиеся понимали, что в словах Лэндлесса содержится правда, от которой никуда не деться.

– Через десять лет все большему количеству людей будет требоваться информация двадцать четыре часа в день, со всех концов света, – говорил он. – Число тех, кто захочет получать ее из газет, которые выйдут через несколько часов после какого-то события, да еще перепачкают им руки краской, начнет уменьшаться. Если мы хотим выжить, нам необходимо прекратить быть приходскими газетами и стать сборщиками информации со всего мира. И поэтому наша новая медиагруппа «ТЭН» будет не только обычной газетной корпорацией, но еще и ведущим поставщиком информации в дома и предприятия по всему свету, вне зависимости от того, как наши читатели захотят ее получать – в печатном виде, с телеэкранов, через компьютеры или от канареек. Но, для того чтобы у нас все получилось, нам требуются размеры, силы и ресурсы, которые доступны только такой большой компании, как «ТЭН».

С этими словами магнат великодушно махнул рукой в сторону журналиста, задавшего вопрос.

– Вы совершенно справедливо подметили, что нам также потребуется разрешение правительства. Так что ему придется решать, будет ли оно вести себя как страус и прятать голову в песок, пока британская газетная индустрия отдает концы – в этом случае мы умрем в течение следующих десяти лет, а на смену нам придут американцы, японцы и даже австралийцы; или же оно поведет себя ответственно, использует дар предвидения и уже имеющиеся рабочие места и позволит нам создать новые в нашей области деятельности, а также станет думать не о конкуренции внутри Британии, а о более широких международных возможностях, которыми мы должны воспользоваться и над которыми обязаны одержать верх, чтобы выжить. Если они скажут «да», мы создадим самую крупную и лучшую информационную службу в мире с центром здесь, в Британии.

Засверкали вспышки, и Лэндлесс откинулся на спинку стула, закончив свою тщательно отрепетированную речь, пока репортеры, которые все еще пользовались стенографией, продолжали записывать его слова.

– Как ты думаешь, ему удастся это протащить? – спросил журналист, задавший первый вопрос, у своего соседа.

– Если я действительно знаю старину Бена, он не станет рассчитывать на одну только логику или страсть. Он из тех, кто заранее готовит почву – каждый ее дюйм и даже все ее трещины. Очень скоро мы узнаем, что многие политики перед ним в долгу, – отозвался тот.

* * *