Карточный домик

Внимание прессы к конференции должно было обеспечить хороший фон для дополнительных выборов, к тому же многие стали бы голосовать в память о сэре Энтони. А участники конференции смогли бы на несколько часов покинуть ее, чтобы провести столь необходимую агитацию. Когда же с выборами будет покончено и они добьются успеха, премьер-министр сможет поздравить победившего кандидата в своей речи, что станет для него отличной рекламой – таково было мнение Генри.

Но когда автобусы привезли членов партии, занимавшихся агитацией, в их докладах главным образом говорилось о сдержанности и недовольстве. Конечно, место в парламенте будет сохранено – тут не могло быть никаких сомнений, оно оставалось за партией еще со времен вой-ны; но сокрушительная победа, на которую рассчитывал Коллинридж, с каждым днем выглядела все более проблематичной.

Им предстояла трудная неделя, а вовсе не празднование победы, как рассчитывало партийное руководство.

Среда, 13 октября

Рано утром в среду с моря дул холодный сырой ветер, когда Мэтти проснулась с мучительной головной болью.

Как представительница крупнейшей национальной газеты, девушка стала одной из немногих счастливчиков, получивших номер в отеле штаба, где она имела возможность общаться с политиками и официальными представителями партии. Сторин слишком свободно разговаривала с ними накануне вечером, и, когда занялась утренней гимнастикой, у нее возникло ощущение, что ее конечности налиты свинцом, а энтузиазм вообще куда-то подевался. Каждая клеточка ее тела отчаянно протестовала против столь гнусного метода борьбы с похмельем, поэтому Мэтти решила заменить зарядку открытым окном. И тут же поняла, что совершила вторую ошибку.

Маленький отель находился высоко в горах – идеальное место, чтобы насладиться теплом летнего солнца. Но он не был защищен от холодного воздуха осеннего утра, хмурых туч и морских штормов. Теплая комната за несколько секунд превратилась в холодильник, и Сторин пообещала себе не принимать никаких решений до легкого завтрака.

Неожиданно она услышала какой-то шум в коридоре и решила, что это доставка. Завернувшись в одеяло, журналистка подошла к двери. Работа – в виде груды утренних газет – лежала перед дверью на ковре. Мэтти собрала газеты и небрежно швырнула их в сторону кровати, но, когда они разлетелись по смятой постели, один листок бумаги поднялся в воздух и опустился на пол у ее ног. Девушка устало застонала, наклонилась, чтобы ее поднять, и сквозь утренний туман, царивший у нее в голове, прочитала: «Опрос общественного мнения, № 40, 6 октября». Далее крупными буквами было написано: «СЕКРЕТНО».

Сторин снова потерла глаза, чтобы окончательно убедиться, что те функционируют, как им полагается. «Едва ли такие листочки теперь раздают вместе с «Миррор», – подумала она. Мэтти знала, что партия проводит еженедельные опросы общественного мнения, но их результаты доводились до сведения только нескольких высокопоставленных членов Кабинета министров и партийных функционеров.

Иногда ей показывали копии таких отчетов – в тех редких случаях, когда партия хотела, чтобы хорошие новости стали всеобщим достоянием. Но в основном результаты держались в строжайшей тайне, так что у девушки тут же возникло два вопроса: какие хорошие новости могли быть в свежем опросе и почему этот листок оказался у нее на пороге, словно порция жареного картофеля с рыбой?

Мэтти начала читать и вскоре снова принялась тереть глаза. Партия, которая выиграла выборы с преимуществом в сорок один процент голосов, теперь имела всего тридцать один процент, а оппозиция опережала ее на четырнадцать процентов!

Но и это было далеко не самым худшим. Премьер-министра поддерживало катастрофически маленькое количество людей, меньше одного человека из четырех, в то время как новый лидер оппозиции получил более пятидесяти процентов. К Коллинриджу относились хуже, чем к какому-либо другому премьер-министру в истории.

Сторин поудобнее устроилась на постели. Она уже не задавалась вопросом, почему ей прислали эту информацию. В ее руках находился настоящий динамит, и журналистке казалось, что листок обжигает ей пальцы. «Опросы общественного мнения говорят о том, что правительство теряет сторонников», – начала она сочинять вступление к статье.

Кто-то хотел, чтобы она взорвала эту бомбу во время партийной конференции. Женщина понимала, что имеет дело с актом сознательного саботажа, но ей было ясно, что благодаря ему у нее получится великолепная статья – ее статья, если она успеет опубликовать материал первой.

Сторин схватила телефон и набрала номер.

– Здравствуйте, миссис Престон. Вас беспокоит Мэтти Сторин. Грев дома?

После короткой паузы редактор взял трубку, и по его хриплому голосу корреспондентка поняла, что разбудила его.

– Кто умер? – недовольно спросил ее начальник.

– Что? – не поняла девушка.

– Проклятье, кто умер?! Других причин, которые заставили бы тебя позвонить в такое неподходящее время, нет.

– Никто не умер. Я хотела сказать… Извини. Я забыла, сколько сейчас времени.

– Дерьмо!

– Извини, Грев.