Карский рейд

Да и другие водолазы почти без памяти. У них посиневшие, изнуренные лица…

А кран на буксире поднимал очередной короб с углем…

Новоиспеченный капитан белогвардейской армии Миллера, бывший прапорщик Севрюков, с трудом разыскав в деловой части Лондона контору «Закупсбыта», вошел в приемную.

Вошел скромно; увидев у стола Кушакова посетителей, тихо стал в сторонке.

Кушаков, заканчивая разговор, сказан двум пожилым коммерсантам:

— Мы благодарим вас за сотрудничество и просим незамедлительно сообщать нам о ходе переговоров по поводу сделок на контрактации, о фрахте… ну и обо всем остальном, что имеет для нас существенное значение…

Посетители поднялись, раскланялись с Кушаковым, направились к выходу.

Севрюков с предупредительным поклоном распахнул перед ними дверь, выпустил из конторы.

А потом вывесил на стеклянной двери табличку с лаконичной надписью «ЗАКРЫТО».

Кушаков посмотрел на него с огромным удивлением.

— В чем дело, милостивый государь?

Севрюков деловито задвинул щеколдочку замка и повернулся к Кушакову:

— Ну-с, кто здесь будет за старшего?

Четыре клерка и две машинистки с недоумением и тревогой смотрели на незваного гостя.

Кушаков сказал весьма сухо:

— Я уполномоченный распорядитель фирмы «Закупсбыт Лимитед», милостивый государь. С кем, простите, имею честь разговаривать?

У дверей стоял стул. Севрюков уселся на него, закинув ногу на ногу.

В галошах, тесной пиджачной паре, в мятом черном котелке, со своим черно-красным шелушащимся обмороженным лицом он имел вид одновременно нелепый и зловещий.

Полузакрыв глаза, бывший прапорщик сказал медленно:

— Ты имеешь честь разговаривать, свинская морда, с офицером и патриотом Родины, которую ты, сукин сын, продал…

У Кушакова на мгновение отнялась речь.

— Да… да… вы… пьяны! Вы… хулиган!.. Я… сейчас… полицию!.. — наконец прорвало его. — Я немедленно… вызываю полицию… Да как вы посмели!..

Вскочили с мест, взволнованно загудели служащие. Послышались возмущенные возгласы.

Севрюков встал, неторопливо подошел к Кушакову, поставил ногу на стул, снял галошу и неуловимо-резким движением хрястнул по лицу коммерсанта своим мокрым, измызганным рубчатым резиновым ступарем.

И на красивом седоусом лице Кушакова сразу же присохла громадная кроваво-грязная печать боли и унижения.

А Севрюков бросил галошу на пол, аккуратно, помогая себе пальцем, обул ее.

Плюнул и сказал спокойно:

— Вот как я смею…

И контору залила тишина ужаса насилия, ощущение нежданно пришедшей беды.

Севрюков скомандовал:

— Всем стать к стенке!..

И как только один из пожилых клерков замешкался, сильно пихнул его в спину стволом маузера, который мгновенно появился у него в руках.

Когда служащие выстроились в ряд вдоль стены, Севрюков сказал:

— Теперь слушайте и повторяйте за мной хором… И не приведи вас господь ослушаться меня… — Он прицелился в грудь Кушакова, по лицу которого все еще текла медленная густая кровь. — Повторяйте: «Мы, продажные твари, служим большевикам и изменникам…»

Вразброд, еле слышно, служащие начали повторять за Севрюковым:

— …Мы думали, что спрячемся здесь от возмездия…»

Машинистка, тоненькая кудрявая брюнетка, поджав губы, молчала.

Севрюков подошел к ней, стволом маузера приподнял ей подбородок:

— А вы, мисс задрипанная, почему не каетесь? А-а?

Большие глаза девушки наполнились слезами, задрожали губы.

— Мы свободные люди… — сказала она срывающимся голосом. — Вы не заставите меня… Здесь — Англия…

Севрюков засмеялся:

— А вы, англичаночка, не из Бердичева, часом? У-ух, сколько я там вашего брата…

Слезы бежали двумя прозрачными дорожками по ее щекам, но она нашла в себе силы крикнуть:

— Вы бандит!.. И погромщик!..

Севрюков с искренним интересом посмотрел на нее, нехорошо ухмыльнулся и сказал остальным:

— Слушайте, вонючки! Если вам шкура дорога, забудьте дорогу к красным. Иначе всем вам — шандец!

Он прошелся вдоль ряда перепуганных служащих, выразительно покачивая маузером. Сказал издевательски:

— Вот девчушечка — она у вас принципиальная… А я принцип уважаю…

Севрюков резко повернулся к девушке-машинистке и выстрелил ей в живот. В упор.

Не вскрикнув, девушка сползла на пол. Холодная волна ужаса поглотила всех. А Севрюков хрипло крикнул:

— Все поняли?! До новых встреч!..

И вышел.

Кушаков бросился к девушке:

— Врача!.. Полицию!..

Чаплицкий с одним из новоявленных своих помощников, поручиком Всеволодом Литовцевым, шел по Солодовнической улице в сторону порта.

Литовцев, незаметно и ловко осматриваясь, рассказывал:

— Броненосец этот, «Чесму», решили разоружить. Ну и заодно, конечно, снять с него мазут…

— Еще бы! — кивнул Чаплицкий. — Миноносцы в Мурманске без топлива стоят.

Литовцев продолжал:

— За мазутом прислали наливной лихтер… Тьфу, черт, забыл, как называется…

Чаплицкий подсказал:

— «Енисей», что ли? Или, может быть, «Труд»?

— О, точно: «Труд»! Мазут, значит, перекачали к нему в баки. Завтра он должен отправиться в Мурманск, снабжать топливом миноносцы.

— А сколько мазута?

— Четыре, не то пять тысяч пудов.

Чаплицкий спросил весело:

— И что, хорошо горит?

— Еще как!

— А не взорвется, в случае чего?..