Карнавал Флетча

Портье чуть заметно улыбнулся. Ему доводилось слышать истории и похлеще, особенно когда речь шла об отношениях мужчины и женщины.

— Мы ничем не можем помочь вам, сеньор. Мы обязаны уважать желания наших гостей. Если дама не хочет вас видеть или разговаривать с вами… — он раскинул руки, пожал плечами.

— Но видите ли, она просила у меня денег. Ее ограбили дочиста.

Снова портье пожал плечами.

— Я оставил ей записку, — Флетч указал на конверт за спиной портье. — Она так и лежит в ячейке.

— В Рио во время Карнавала люди быстро меняют свои планы, — портье улыбнулся. — Иногда они меняются сами.

— Не могли бы вы открыть мне ее номер? — Флетч уже пытался отомкнуть замок в номере 912, но без особого успеха. — Я очень тревожусь за нее. Ей, возможно, нужна помощь.

— Нет, сэр. Это невозможно.

— Может, вы подниметесь в ее номер сами?

— Нет, сэр. Я не имею на это права.

— А может, пошлете горничную?

— Сейчас Карнавал, сэр, — клерк взглянул на настенные часы. — Еще рано. Люди ложатся спать в самое разное время. Им не нравится неожиданное появление в номере обслуживающего персонала.

— Я не могу найти ее уже двадцать четыре часа. Надо поставить в известность полицию.

Портье в очередной раз пожал плечами.

— В вашем участке кто-нибудь говорит по-английски?

— По-англицки, по-англицки, — покивал полицейский за высокой стойкой.

Флетч повернулся ко второму полицейскому, помоложе.

— Кто-нибудь может поговорить со мной на английском?

Молодой полицейский снял трубку, набрал номер из трех цифр, что-то сказал.

Положив трубку, коротко взглянул на Флетча и протянул к нему руку, ладонью вперед, то ли приказывая помолчать, то ли предлагая подождать.

Флетч ждал.

Приемную полицейского участка заполняли печальные участники Карнавала. На полу, на скамьях сидели и лежали мужчины и женщины всех цветов кожи, высокие и низкие, толстые и тощие, в одежде и без оной, спящие, пытающиеся заснуть, трясущие головой, оглядывающиеся в недоумении, безразличные к происходящему. Лохмотья некоторых напоминали маскарадные костюмы королевы, мыши, судьи. Один заросший волосами мужчина, спавший с открытым ртом, был одет лишь в бюстгальтер, женские трусики и пояс с подвязками. Толстуха в костюме Королевы Шебы один за другим вытаскивала из бумажного пакетика пирожки и отправляла себе в рот. У пяти или шести мужчин на физиономии светились свежие «фонари», один сидел с глубоким порезом на ноге. Хотя в окнах не было стекол, в приемной воняло потом и мочой.

Пока Флетч ждал, в дверь вошел мужчина в длинных трусах. Нож с длинной рукояткой торчал у него между грудью и плечом. Шагал он, однако, уверенно и с достоинством обратился к дежурному полицейскому: «Perdi minha máguina fotográfica».[7]

С нижней ступеньки каменной лестницы толстяк-полицейский помахал рукой, подзывая к себе Флетча.

— Моя фамилия Флетчер.

Полицейский пожал ему руку.

— Барбоза. Сержант Паулу Барбоза. Вы — североамериканец?

— Да.

Сержант повел Флетча по лестнице.

— Я бывал в Соединенных Штатах. В Нью-Бедфорде, штат Массачусетс, — они вошли в маленькую комнату со столом и двумя стульями. Сержант сел за стол. — В Нью-Бедфорде у меня двоюродный брат, — он закурил. — Вы были в Нью-Бедфорде, штат Массачусетс?

— Нет, — сел и Флетч.

— Там очень хорошо. Городок на берегу моря. Все мужчины — рыбаки. А женщины работают в магазинах, где продают сувениры. Жена моего брата работает в таком магазине. А мой брат — рыбак, — сержант стряхнул с рубашки сигаретный пепел. — Надо честно признать, что португальский хлеб в Нью-Бедфорде лучше, чем здесь, в Рио. Да, да. Нью-Бедфорд, штат Массачусетс. Я прожил там почти год. Помогал моему брату ловить рыбу. Там слишком холодно. Я не выношу холода.

Сержант сидел боком к столу, не глядя на Флетча.

— Вам нравится Карнавал?

— Очень.

— Ах, как хорошо на Карнавале молодым, красивым, здоровым! — он вновь стряхнул с рубашки пепел, хотя Флетчу показалось, что, как и в первый раз, пепла на рубашке не было. — И богатым, я полагаю?

В углу, за столом, возвышался серый металлический шкаф с тремя ящиками.

— У полиции в это время много забот.

— Это точно, — согласился сержант. — Нам не удается насладиться Карнавалом. Все переворачивается вверх тормашками. Мужчины становятся женщинами, женщины — мужчинами, взрослые — детьми, дети — взрослыми. Богатые прикидываются бедными, бедняки — богатыми, трезвенники ударяются в запой, воры начинают раздавать деньги. Кутерьма, знаете ли.

Взгляд Флетча задержался на пишущей машинке на столе. «Ремингтон», сработанный лет семьдесят пять назад.

— Вас ограбили… — предположил сержант.

— Нет, — ответил Флетч.

— Вас не ограбили?

— Разумеется, меня ограбили. Когда я впервые приехал в Рио, — на лице сержанта отразилось облегчение. — Но я не стал бы беспокоить вас из-за подобного пустяка.

Сержант радостно улыбнулся, чувствовалось, что он сразу зауважал Флетча. И повернулся к нему, готовый его выслушать.