Карма любви

Когда он смотрел с козел вниз на Ориссу, его лицо выражало именно то, что оно и должно было выражать.

Достойные леди не разгуливают по улицам в одиннадцать часов вечера, да еще в одиночку и к тому же в вечернем туалете.

— Куда изволите? — нехотя спросил возница. Орисса прекрасно понимала, что он сомневается, стоит ли брать эту странную пассажирку.

— Я была бы вам чрезвычайно признательна, — сказала она, — если бы вы отвезли меня на улицу Королевы Анны, дом двадцать четыре. Это за Веллингтонскими казармами.

Вежливое спокойствие ее голоса, видимо, убедило возницу, что она не из тех вульгарных женщин, за которую он ее принял вначале. Прежде чем он успел спуститься с козел, Орисса сама открыла дверь кеба и быстро нырнула в спасительное тепло.

Она опустилась на черное кожаное сиденье, порадовавшись, что спряталась наконец от холода, и только теперь почувствовав, как продрогла.

Многими своими печалями она была обязана сварливости мачехи и жестокости, с которой та обращалась с ней.

Орисса тяжко вздохнула и откинулась на спинку.

Чарльз не обрадуется, увидев ее, но в столь позднее время ей действительно не к кому больше обратиться. Так что ей ничего другого не оставалось, как ехать к нему и умолять о помощи.

Брат только неделю назад вернулся из Индии на родину, и она виделась с ним всего один раз.

Он был так занят, что они не успели толком поговорить, и она еще не рассказала ему, в какое отчаянное положение пришли дела в доме в Итон-Плейс и насколько невыносимым стало ее существование.

Виконт Диллингем вернулся в Англию не отдыхать, а затем, чтобы получить назначение в Египет в британский экспедиционный корпус, который с сентября необъяснимо медленно продвигался вверх по Нилу к Хартуму, в помощь генералу Гордону.

— Это великолепная возможность сделать карьеру! — заверял Чарльз свою сестру. — Я так жду это назначение.

— Но там будет опасно! — возражала Орисса.

— Война всегда опасна, — с улыбкой отвечал он, — но Египет — прекрасная перемена обстановки; кроме того, я давно мечтал принять участие в настоящих боевых действиях.

— О, Чарльз, пожалуйста, берегите себя, — взмолилась Орисса. — Случись с вами беда, у меня… никого больше не останется.

Тогда Чарльз в ответ ласково обнял ее. Так что Орисса ждала только новой встречи, чтобы рассказать ему о своих невзгодах.

Предполагалось, что офицеры, прежде чем отправиться на соединение с армией лорда Уолселея, которая едва доползла до Судана, пройдут краткий, но интенсивный инструктаж, где им расскажут о предстоящих трудностях.

Но поскольку Веллингтонские казармы оказались неспособны вместить всех, квартирмейстеры подыскали помещение поблизости, на улице Королевы Анны.

«Это мужской пансион, — думала сейчас Орисса. — Что, если меня не впустят?»

Эта мысль привела ее в отчаяние, и на какой-то миг она даже растерялась. Однако быстро сообразила, что в крайнем случае она пошлет брату записку, и если Чарльз будет дома, а не в гостях, он не откажется помочь ей.

Орисса измучилась, дожидаясь, пока кеб доедет до улицы Королевы Анны. Но приехав на место, она с испугом вспомнила, что нужно платить. Затаив дыхание она заглянула в свой кошелек и с облегчением обнаружила, что немного денег у нее с собой все-таки есть.

Дело в том, что молоденькая горничная, нанятая мачехой совсем недавно, оказалась нечиста на руку. Ни драгоценности, ни одежду она не трогала, зато монеты, независимо от их достоинства, немедленно исчезали, будь то оставленные в ящике стола или на туалетном столике.

Орисса, лишенная карманных денег и только изредка получавшая от отца несколько фунтов на одежду, и то лишь тогда, когда граф бывал в хорошем настроении, не могла позволить себе из-за мелкой воришки потерять даже несколько пенни.

Поэтому она привыкла постоянно носить с собой кошелек, даже когда спускалась к ужину. И теперь, пересчитав деньги, она с радостью обнаружила, что в состоянии заплатить за экипаж.

— Поразительно, — прошептала она, — как все оборачивается к лучшему.

Добавляя карманы к каждому из имеющихся у нее платьев, Орисса досадовала на скверную привычку горничной воровать.

Но так как Орисса всегда сама шила себе платья, подшить карман не составляло для нее особого труда, зато теперь все сложилось как нельзя лучше, ибо было бы крайне неприятно, приехав к Чарльзу на квартиру, не иметь денег расплатиться за экипаж.

Как только лошадь остановилась, Орисса вышла из экипажа и спросила, сколько она должна за проезд.

Заплатив, она добавила чаевые. Возница вежливо дотронулся до своей шляпы, но она, даже не оглянувшись, поспешно взбежала по ступеням нужного ей дома.

Дверь не запиралась, так как в холле всегда дежурил солдат. Он сидел за чем-то напоминающим стойку портье.

На вошедшую девушку он посмотрел с нескрываемым изумлением. Действительно, догадалась она, это выглядит очень странно, если холодной январской ночью кому-то вздумалось выйти на улицу без верхней одежды.

— Я хотела бы видеть виконта Диллингема, — торопливо проговорила Орисса.

— Третий этаж, мэм. Имена на дверях, — по-военному кратко отчеканил солдат.