Карлики

— Простите, что отвлек вас от ваших мыслей… — с этими словами незнакомец выразительно посмотрел на надпись на стене — туда, куда только что смотрел Берх, — Я спросил, вы ждете транспортировки?

Он мог бы и не спрашивать — все, кто сидел в зале ожидания, ждали именно этого.

— Да вот, жду пока устранят технические следствия…— пробормотал Берх.

— Простите, какие следствия? — не понял незнакомец.

В этом не было ничего удивительного — к берховской манере изъясняться надо еще привыкнуть.

— Было сказано, что по техническим причинам транспортировка отложена. Следовательно, транспортировка начнется, когда будут устранены следствия технических причин. Короче говоря — технические следствия, — объяснил Берх.

Мужчина с бородкой возразил:

— У технических причин бывают не только технические следствия. И насколько я слышал, обычно говорят «устранить причины того-то и того-то…»

— Устранить причины нельзя, — отрезал Берх, — они уже случились, как их в таком случае можно устранить? Устраняют последствия, а не причины. А о «нетехнических» следствиях мне вообще ничего неизвестно.

Незнакомец рассмеялся — собеседник ему явно импонировал.

— Хорошо, следствия так следствия… Вам в какую сторону?

— Плером, — равнодушно ответил Берх. Сказав так, он выдал не слишком большой секрет, поскольку направления на загрузочном блоке назывались по имени ближайшего Терминала, имеющего именно имя, а не номер.

— Правильно говорить «Плерома», а не «Плером», — поправил его собеседник.

— Я говорю, как все говорят…

— Ну прям так и все! — засомневался незнакомец, — хотя в наше время можно говорить с кем угодно и о чем угодно, но вот раньше…

— Что раньше? — заинтересовался Берх.

— Раньше люди спрашивали Господа Бога: «Господь, мы хотим знать о кеноме и Плероме, что нас держит здесь, как мы оказались в этом мире, и каким образом мы покинем его».

— И что Господь Бог им ответил?

— О Господе не судят с чужих слов, — нравоучительно заметил незнакомец.

Берх счел такой ответ по меньшей мере невежливым; он пожал плечами и отодвинулся (но не дальше, чем это позволили подлокотники кресла). Мужчине в гражданском костюме не хотелось терять собеседника. Он сказал:

— Вы меня не так поняли… Люди слушают, что им говорят, но слышат лишь то, что хотят услышать. Что же касается Плеромы… Вы знаете как был создан Мир? — безо всякого перехода, спросил он.

Берху снова отвлекся от созерцания красной надписи на стене.

— Очень смутно, — небрежно бросил он. Уж кто-кто, а он-то точно знает, как создавали Мир, но из вежливости всегда готов выслушать любую альтернативную версию. Незнакомец, ничуть ни смутившись, продолжил:

— Вначале был Абсолют…

— Я слышал, что вначале было Слово, — перебил его Берх.

Реплика Берха, казалось, только обрадовала его собеседника:

— Вот именно, все так и думают, — сказал он, — но спрашивается, как и из чего Слово создало Мир.

— А это имеет отношение к Плерому? — насторожился Берх.

— К Плероме, — опять поправил его собеседник, — да, к Плероме это имеет самое непосредственное отношение. Итак, мы говорим Слово создало Мир из Абсолюта. А Абсолют, это то, что мы называем абсолютным пространством событий, то есть все события, какие не только были или будут, но и те, что могли бы быть или могут быть, в общем — все что угодно — иначе не скажешь.

— А что же тогда создавать, если все уже есть? — удивился Берх.

— Смысл, создавать можно лишь смысл, — уверенно ответил незнакомец, — я скажу даже так: смысл божественного творения в создании смысла. Человек же творит и постигая смысл божественного творения, и заново — как божество — смысл создавая. В этом дуализме заключается его человеческая трагедия — он, одновременно и создатель и создаваемое. Но, извините, я немного забежал вперед. Пока у нас есть только Абсолют, в котором есть все, кроме смысла. В нем нет ни пространства ни времени, ведь чтобы появилось время, тоже нужен определенный смысл.

— Ну и какой же? — быстро спросил Берх, предчувствуя, что за последним заявлением незнакомца должна последовать долгая и многозначительная пауза.