Карл Маркс

Едва весть об этом достигла Лондона, Маркс, стоявший во главе Генерального совета, организовал широкое движение английских рабочих за немедленное признание правительством Великобритании молодой республики, переписывался с Парижским федеральным советом Интернационала, разъясняя соратникам, какие задачи стоят перед секциями Товарищества в данное время.

Перед отъездом в бунтующую, революционную Францию к Марксу пришел тридцатилетний Огюст Серрайе, мастер по выработке обувных колодок. Он ехал в Париж в качестве представителя Генерального совета. Несколько часов провел Серрайе в деловой беседе с Марксом. Вождь Интернационала и рабочий, один из членов Генерального совета, обсуждали, какой позиции следует придерживаться парижским секциям Товарищества. Время было трудное. Франко-прусская война продолжалась.

Рабочие Парижа вместе с другими тружениками низвергли империю и установили республиканский строй. Тем не менее буржуазии опять удалось захватить власть в стране. Прусские войска шли на Париж, хотя Французская республика более не угрожала германскому единству, как это было при Луи Бонапарте. Война теряла былой смысл, так как Германии не приходилось более обороняться. Но еще до боев под Седаном Марксу стало ясно, что правящая верхушка Германии, поддерживаемая юнкерством и буржуазией, поняв, сколь слаб Бонапарт, решила продолжать войну, чтобы отторгнуть от Франции по меньшей мере богатые провинции Эльзас и Лотарингию. Захватнический поход Пруссии вызвал, как это предвидели Маркс и Энгельс, взрыв патриотизма во Франции и могучее стремление народа отстоять республику от вражеского нашествия. Обо всем этом и говорили Маркс с Серрайе. Напутствуемый Марксом представитель Интернационала вскоре отправился в беспокойную Францию.

Карл Маркс работал над вторым воззванием ко всем членам Международного Товарищества Рабочих в Европе и Соединенных Штатах. В этом большом документе он выразил суровый протест пролетариата против захвата Эльзаса и Лотарингии, а также исследовал движущие подспудные силы продолжающейся войны. С потрясающей силой предвидения охарактеризовал Маркс положение во Франции:

«Мы приветствуем учреждение республики во Франции, — говорилось в воззвании, — но в то же время нас тревожат опасения… Эта республика не ниспровергла трон, она только заняла оставленное им пустое место. Она провозглашена не как социальное завоевание, а как национальная мера обороны. Она находится в руках Временного правительства, состоящего частью из заведомых орлеанистов, частью из буржуазных республиканцев, а на некоторых из этих последних июньское восстание 1848 г. оставило несмываемое пятно… Орлеанисты заняли сильнейшие позиции — армию и полицию, между тем как мнимым республиканцам предоставили функцию болтовни. Некоторые из первых шагов этого правительства довольно ясно показывают, что оно наследовало от империи не только груду развалин, но также и ее страх перед рабочим классом… Таким образом, французский рабочий класс находился в самом затруднительном положении. Всякая попытка ниспровергнуть повое правительство во время теперешнего кризиса, когда неприятель уже почти стучится в ворота Парижа, была бы безумием отчаяния. Французские рабочие должны исполнить свой гражданский долг… Им нужно не повторять прошлое, а построить будущее. Пусть они спокойно и решительно пользуются всеми средствами, которые дает республиканская свобода, чтобы основательно укрепить организацию своего собственного класса. Это даст им новые геркулесовы силы для борьбы за возрождение Франции и за наше общее дело — освобождение труда».

Маркс зачитал на чрезвычайном заседании Генерального совета написанное им второе воззвание о франко-прусской войне и положении республиканской Франции. Принятое Генеральным советом воззвание было издано немедленно на английском языке в количестве тысячи экземпляров.

В день 4 сентября, когда буржуазное Временное правительство захватило власть и под давлением трудового народа поспешило объявить себя республиканским правительством национальной обороны, Энгельс писал Марксу:

«…Мировая история является величайшей поэтессой, она сумела пародировать самого Гейне. В плену император, в плену! И притом еще в плену у «вонючих пруссаков», а бедный Вильгельм стоит тут и уверяет в сотый раз, что он поистине совсем не виноват во всей истории и что это только божья воля. Вильгельм выглядит при этом точно школьник: Кто создал вселенную? — Я, господин учитель, я это сделал, но, право, я больше не буду…»