Карл Маркс

Коварный замысел врагов и невежд — молчание о «Капитале» — приносил большой вред. Маркс понимал, какое всесокрушающее оружие дал он своей книгой всей армии революционеров и рабочих. Но книгу преднамеренно, упорно и злобно замалчивали, а надо было объяснить, донести учение к тем, кому оно предназначалось. Заговор критики колол душу, как штык, требовал ответной атаки единомышленников. Враги постоянно действенны, что не всегда можно сказать о тех, кто называется друзьями. Но Энгельс был настоящим другом и первый понял, что далее ждать нельзя. Между Марксом и большинством человечества, которому он отдал себя всего с юных лет, встало хитроумное вражеское заграждение: влиятельные газеты принадлежали буржуазии. Энгельс решил пробить брешь. Статьи о книге — то же, что ветер, разносящий семена, что всполох зарниц, освещающих небо из края в край. В схватке друг не задастся вопросом, следует ли ему броситься вперед, чтобы спасти товарища, никому не придет в голову осудить этот естественный порыв. Иное бывает в тихой заводи мещанской повседневности, где считается подчас неудобным вступиться за друга, чтобы не подумали о сговоре. Когда цель велика и полезна людям, кому же, как не единомышленнику, прийти на помощь? И соратники принялись писать критические разборы труда Маркса, чтобы привлечь к нему внимание, проложить дороги, вызвать на поединок критиков. Им удалось напечатать во многих буржуазных газетах заметки о выходе книги, отзывы на нее и даже поместить биографическую статью об авторе вместе с его портретом. Последнее, однако, не понравилось Марксу, он терпеть не мог ничего, напоминающего рекламу.

— Я считаю это скорее вредным, чем полезным, — объявил он с неудовольствием, — и не соответствующим достоинству человека науки. Редакция энциклопедического словаря Мейера уже давно письменно просила меня доставить ей мою биографию. Я не только не послал ее, но даже не ответил на письмо.

Усилия друзей увенчались успехом. Произведение Маркса было замечено. Вскоре появились статьи о «Капитале». Даже Арнольд Руге, многолетний идейный противник Маркса, выступил в печати с оценкой могучей книги и заявил, что она «составляет эпоху и бросает блестящий, порой ослепляющий свет на развитие и гибель, на родовые муки и страшные дни страданий различных исторических эпох. Исследования о прибавочной стоимости вследствие неоплаченного труда, об экспроприации рабочих, которые раньше работали на себя, и предстоящая экспроприация экспроприаторов — классические. Маркс обладает широкой ученостью и блестящим диалектическим талантом. Книга превышает горизонт многих людей и газетных писак, но она, совершенно несомненно, проникнет в общее сознание и, несмотря на свои широкие задания или даже именно благодаря им, будет иметь могущественное влияние».

Людвиг Фейербах был не менее поражен титаническим размахом труда Маркса. Он заявил, что «книга изобилует интереснейшими, неоспоримыми, хотя и ужасными фактами». Почтительно и многословно писал о «Капитале» профессор Дюринг, считавшийся знатоком вопроса. Были и нелепые высказывания. Старый поэт Фрейлиграт, которому Маркс подарил «Капитал», сообщал, что вынес много поучительного из чтения книги и знает о самом положительном отношении к ней купцов и фабрикантов на Рейне. Бывший редактор славной «Новой Рейнской газеты» увидел в «Капитале» только полезный источник знания и руководство для молодых коммерсантов.

Высокое признание получило творение Маркса среди передовых людей России. Именно русские люди первыми перевели «Капитал» и издали его в Петербурге.

Прекрасна скромная Ирландия, зеленая холмистая страна с неоглядными розово-лиловыми от вереска, лаванды и цветущей мяты лугами, светлыми неторопливыми реками и густыми перелесками. Народ, живущий на острове, храбр, умен, мечтателен и музыкален. Арфа — национальный инструмент, и под ее нежный, как колыханье тростника над заводью, аккомпанемент декламировали поэмы барды. Странствующие поэты, сказочники, импровизаторы настойчиво призывали к борьбе ирландцев с поработителями. В XVII веке Стюарты, Кромвель и Вильгельм III закабалили поэтическую мирную «страну картофельной кожуры», и с тех пор протяжные чистые звуки арф славили в песне и стихе бойцов за освобождение. Безыменных бардов жестоко преследовали англичане, и арфа все чаще печалилась о бедствии страны древних фениев, как в незапамятные времена назывались жители острова Эйрин (Ирландии). Согнанный с пашен колонизаторами, народ покидал тихий остров, и свыше трех миллионов людей в начале второй половины века нашло прибежище в других странах. Больше всего изгнанников переселилось за океан в Соединенные Штаты.

Лицци, сестра покойной Мэри Бернс, вторая жена Энгельса, ирландка, принимала деятельное участие в движении за освобождение своей родины, начатом революционерами, назвавшими себя фениями в память древних вольных обитателей острова.