Карл Маркс

Многолетняя убийственная каждодневная война с нищетой временно кончилась. Но ничто уже не могло вернуть ему потерянного, некогда могучего здоровья. Сопротивляемость организма была утрачена. Помимо хронической мучительной болезни печени, он часто простуживался и вынужден был лежать в постели. Даже в жаркие летние дни 1864 года его снова как-то свалила изнурительная инфлюэнца. Но и во время болезни вопреки указаниям врача и просьбам родных он не переставал читать. Что только не привлекало его пытливый умственный взор! Несмотря на головную боль, озноб, он зачитывался книгами по физиологии, увлекался учением о тканях и клетках, а также анатомией мозговой и нервной системы.

Когда Карл выздоровел, то часто в перерыве между работой, под вечер, уходил один гулять.

Вернувшись однажды с прогулки, он застал у себя гостей. Французы — чеканщик Толен, учитель Ле Любе и несколько незнакомых англичан-рабочих дожидались его в столовой, где Женни и Ленхен хлопотали, радушно угощая их чаем.

— Привет и братство, отец Маркс, — сказали они чинно.

— Очень, очень рад вам, друзья. Что привело вас ко мне?

Толен заговорил первым:

— Мы приехали по приглашению английских тружеников на переговоры с братски протянутой рукой, чтобы, наконец, объединиться.

— В добрый час. Давно пора, — ответил Маркс.

— Я Оджер, — сказал один из англичан — сапожник, секретарь Лондонского совета тред-юнионов, — и пришел, чтобы пригласить тебя, Маркс, выступить на митинге от имени Немецких рабочих. Мы сняли под собрание большой Сент-Мартинс-холл. Помимо войны в Северной Америке и дел в Италии, рабочие — англичане, французы, итальянцы и немцы — имеют много болячек, к которым давно следует совместными усилиями приложить лечебный пластырь. Дальше нам жить так на свете нельзя. Мы знаем тебя, Маркс, и ждем твоего слова.

Карл дал согласие прийти на митинг. Однако он решил, что с речью в этот раз выступит не он, а портной коммунист Эккариус.

28 сентября 1864 году в Сент-Мартинс-холле собрались тысячи рабочих. Огромный светлый зал не смог вместить всех желающих. Духота была одуряющая, и у Карла кружилась голова. Он думал, глядя на волнующуюся, охваченную одним вдохновенным, добрым порывом толпу, о прошедших долгих годах затишья в борьбе.

«Разные мещанишки, мерящие мировую историю своим локтем и масштабом последних газетных сообщений, могут вообразить, что для огромных, исторических процессов десятилетие больше, нежели один миг. Они не в силах представить себе и того, что может снова наступить день, в котором сконцентрируется все прошедшее десятилетие».

Подперев голову кулаками, Маркс внимательно слушал Эккариуса. Лицо его просветлело. Портной чуть глуховатым, низким голосом толково, увлеченно говорил о том, как после мирового экономического кризиса обострились отношения между капиталистами и людьми труда. Рабочие защищались стачками. Фабриканты ответили на это ввозом иностранной рабочей силы.

— У нас, пролетариев, одни судьбы и страдания, кто бы мы ни были, к какой бы расе ни принадлежали, — продолжал Эккариус.

Он подошел к краю рампы. Свет круглых керосиновых ламп осветил худую сутулую фигуру оратоpa в поношенном костюме, простершего вперед большие, темные, исколотые руки.

— Во всех европейских странах рабочие стремятся к солидарности в борьбе за свои права.

— И в Америке тоже! — крикнул кто-то из зала.

— В этом наше спасение и сила, — продолжал Эккариус.

— Да здравствует интернациональное соединение! — ответили десятки голосов. — Продолжай, старина, ты говоришь дело.

— Английские рабочие прошли суровую, трудную школу чартизма. Они знают, где зарыта собака. Это они помешали старому ненасытному хищнику Пальмерстону ввязаться в войну на стороне рабовладельцев Юга и напасть с ними на северян, которые не хотят торговать людьми, как скотом, и дают неграм свободу. Борьба за освобождение, где бы она ни велась, вызывает горячий отклик и сочувствие в наших пролетарских сердцах. Слава отважным братьям — польским повстанцам, восемнадцать месяцев боровшимся за свободу! Мир меняет, наконец, свою шкуру. Французские рабочие вновь начали политическую борьбу. В Германии организовались профессиональные союзы. Участились забастовки. И наш великий, огневой призыв «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» снова призывно звучит над землей.

Полукруглый зал Сент-Мартинс-холла напоминал большой храм. Люди многих национальностей собрались в нем на торжество международного братства. Они ликовали, радовались, пели.

На митинге в Сент-Мартинс-холле было решено создать Международное Товарищество Рабочих. В организационный комитет вошли от немецких тружеников Карл Маркс и Эккариус.

Спустя некоторое время на дому у Карла собралась комиссия, чтобы составить Учредительный манифест и Временный устав Международного Товарищества. После долгих обсуждений Марксу было поручено составить их одному. В письме в американскую действующую армию подполковнику Иосифу Вейдемейеру Маркс сообщал: