Карл, герцог

«Ну всё, – подумали все, когда посмотрели туда, куда смотрел Мартин, и увидели Карла. – Всё! Всё-всё-всё! Конец сражению, конец кампании, конец Бургундии. Потому что герцогу не прожить и пяти минут.»

Поэтому мечи вновь вернулись в ножны. Карл, полуобернувшись, что-то всё время кричал своим шалым конным сотням. Когда до умиротворившихся французов оставалось шагов сто, до бургундов наконец дошло. Бургундские рыцари с неудовольствием перевели копья из боевого в никакое положение, уставив их тупым концом в стремя, острием же – в кисельные небеса.

Итак, пятьдесят шагов, двадцать пять, двенадцать с половиной, шесть с четвертью, три с осьмушкой.

Карл, как и Мартин, пренебрег шлемом. Карл, как и Мартин, спешился.

Пустота вокруг них росла и ширилась. Французы и тевтоны пятились, бургунды остановились, как вкопанные. Чего все боялись? Вспышки? Взрыва? Огненного столпа? Услышать хоть слово – вот что было страшнее всего.

– Ты говорил о встрече на фаблио 1477 года.

– Да, фаблио в этом году выдалось раннее, зато удалось на славу.

Их разделяли три шага. Карл нашел, что Мартин для своих сорока выглядит прекрасно. Мартин заключил, что от прежнего Карла остался только голос.

– Тебе это покажется смешным, но я лишь четверть часа назад понял, что Рыцарь-в-Алом – это ты.

Мартин улыбнулся одними глазами.

– Что, ни Сен-Поль, ни Изабелла, ни Жануарий, ни даже Гельмут?..

– Нет. Каждый, полагаю, имел веские основания промолчать.

– А что же ты думал относительно моей судьбы после замка Орв?

– Ничего.

Мартин не ответил.

– Обиделся?

– Нет, – Мартин досадливо поморщился. – Просто пытаюсь вообразить, как можно не думать ничего. Наверное, безошибочный метод избегать ошибок.

– Суждение в духе Жануария. Впрочем, понимаю – наследственность.

– Что? А-а, – Мартин улыбнулся. – Он ведь мне приходится приемным дедушкой по приемному отцу, да? Это он тебе рассказал?

Карл помрачнел.

– Послушай, какая тебе разница? – герцог сдвинул брови и Мартин, ликуя, узнал Карла со своих рисунков. – Нам ведь сейчас совсем не об этом надо говорить.

– Тогда я буду говорить о чём надо, – сухо сказал Мартин и Карл понял, что шесть лет пребывал во власти иллюзий, щедро просыпавшихся на него из письма, найденного в замке Орв. Вот она, встреча, и вот он, Мартин: совершенно незнакомый человек. Из глины.

– Сейчас ты ошибочно полагаешь, что я не тот самый Мартин, с которым ты познакомился в Дижоне. Тебе также кажется, что я не тот самый человек, который спасся из замка Орв. В глубине души тебе сейчас жаль, что полчаса назад победа досталась мне, а не Гельмуту. Ты думаешь, что здесь, на этом поле, есть ровно один человек, способный убить тебя, и это я. А вчера ты был уверен, что такого человека нет во всём мире, ибо Рыцарь-в-Алом был для тебя кем угодно, но только не големом. В действительности же, здесь, под Нанси, есть по меньшей мере восемь человек, которые могут убить тебя. Само собой, я, потому что я поклялся сделать это ещё на фаблио. Жануарий, потому что ты всё ещё жив и он не понимает, почему до сих пор тебя не настигло проклятие. Трое французов там, – Мартин мотнул головой в сторону плотной стены рыцарей, но Карл проигнорировал его жест – он не спускал глаз с двух мечей в руках Рыцаря-в-Алом. – Не буду называть имен, ты их не знаешь. Каждый из них зарубит тебя, если ты победишь меня в поединке. Ещё слуга Гельмута, этот несусветный Жювель. Убьет тебя сегодня ночью, если ты, победив меня, оставишь себе меч Гельмута. Он просто влюблен в этот меч, тоже можно понять. Шестеро. И, наконец, Силезио и Джакопо. Ты помнишь Пиччинино?

– Помню плохо.

– Пиччинино – демон войны. Настоящий. Он сам этого не знает. Как собака не знает о том, что она – собака.

– Ну а ты, конечно, видишь его насквозь, – Карл не смог избежать иронии.

– Вижу. Хотя, надеюсь, это скоро закончится. Так вот, Пиччинино и его любовник тоже могут убить тебя. Если не погибнут сегодня в твоём лагере. Вот, теперь ты знаешь то, о чем Жануарий никогда не расскажет тебе, потому что боится дотронуться до твоей судьбы хоть пальцем.

– А ты?

– Я не боюсь. Я шесть лет положил на то, чтобы встретиться с тобой не так, как не хотелось Гибор, а на равных. Ты – герцог, я – коннетабль Франции.

– Да, да, встретились, – Карл нетерпеливо переступил с ноги на ногу. – И что теперь?

– Теперь у нас есть богатый выбор из двух возможностей. Ты можешь разрешить мне преодолеть три шага, которые нас разделяют. В противном случае я буду драться за это с мечом в руках.

– Дра-аться, – насмешливо протянул Карл, пытаясь заглушить страх. – Дерутся в кабаках. А здесь ты рано или поздно убьешь меня, потому что я не голем.