Карета шестнадцать!

Оценки у Беаты были хорошими, поведение – тоже вполне сносным, все ее проделки случались за пределами школы. А еще она, как и Вика, была командиром звездочки. Значит, можно было надеяться на посвящение в первых рядах, с отличниками. Беата клятву выучила еще во втором классе – в подготовке к поступлению в театральный заучивалось наизусть все подряд, а тут такая важная вещь, точно пригодится! Она представляла, как на общешкольном сборе мальчики и девочки в белых перчатках вынесут знамена дружин и отрядов, вступят горнисты и барабанщики, вынесут галстуки… И все это для них, лучших учеников и первых пионеров в классе. А Вика возьми и не впиши ее имя в список, настоящее предательство! Тоже мне «пионер – ребятам пример»… – написала в тетради глубоко обиженная Беата.

– Удивительно сложилось, правда? – Анна, конечно, говорила не о пионерии и не о тетради – о чем-то гораздо большем, чего взглядом не охватишь.

Сложилось и правда удивительно, иначе и не скажешь: дружба девочек росла и изменялась вместе с ними. Как в калейдоскопе – встряхнешь, и получается новая картинка, совсем другая, но ничуть не хуже предыдущей. И их отношения менялись с годами, но сохраняли свою красоту.

– Помните, как в восьмом классе мы все разошлись по разным школам? Я до сих пор удивляюсь, как мы тогда не перестали общаться.

Виктория тогда перешла в школу при экономическом институте, Анна и Лена – при медицинском, Беата осталась в старой. Она готовилась к поступлению в театральный, даже нашла курсы, где вместе с профессиональными актерами школьники читали басни, стихи, отрывки прозы – все, что позже предстояло показать приемной комиссии. Времени на шалости оставалось все меньше: сначала оно было занято многочисленными кружками, начиная от хореографии и заканчивая моделированием, а теперь и вовсе исчезло, погребенное под ответственностью будущего поступления и подготовкой к нему. Но девочки всегда находили место дружбе – она была и в поддержке на экзаменах, и в мимолетных разговорах о простых вещах – учителях, мальчишках, последних школьных днях… Вика даже ходила с Аней писать контрольные по химии при университете, просто чтобы быть рядом. Провалилась Вика, конечно, оглушительно. Когда объявляли результаты, Аня сначала удовлетворенно кивнула, услышав свою оценку – максимум баллов, иначе и быть не могло. Затем, узнав баллы Вики, изменилась в лице и с тревогой взглянула на подругу. Молчала выразительно, потому что не знала, что сказать: Ане, круглой отличнице, которая брала все усидчивостью и рвением, такая ситуация была чуждой. Она никогда не получала плохих оценок. Где найти слова поддержки, если глубоко внутри звенит один вопрос: «Ну как так?»

Вика Аниных чувств до конца не поняла – ей, напротив, были совсем не знакомы муки совести из-за плохих оценок, но она увидела, как подруга открывает и закрывает рот в поисках слов.

– Ань, все нормально, правда. Сама знаешь, я в химии не сильна, пришла тебя поддержать. Мне на этот результат все равно, слышишь?

Аня услышала: к щекам вернулся румянец, на губах заиграла улыбка. В сером холле института стало вдруг тепло-тепло, словно дул летний ветерок: «…Пришла тебя поддержать», – шептал он.

– А помните выпускной?

Виктории сразу вспомнился не свой, а Беатин, на который она снова пришла, чтобы поддержать подругу.

Все началось для Вики в этой школе с неудачного первого сентября, все и заканчивалось здесь с последним звонком, хоть он и прозвучал для тех, кто остался, а она ушла. Вика проходила по школьным коридорам, и тишина в них казалась звенящей. Было в этом что-то неправильное – казалось, самой школе грустно без детей, и хотелось поскорее оказаться в шумной компании. Праздновали в актовом зале, составив парты буквой «П», на столах – шампанское и какие-то нехитрые закуски, в карманах у мальчишек из ее бывшего класса – бутылки кое с чем покрепче. За столом пить было как-то неловко: рядом родители, учителя. В коридоре – другое дело. Бывшие одноклассники с радостью наливали друг другу несанкционированные напитки, и вкус у них был совсем другой – свободы и тайной взрослости, о которой еще не подозревали их родители. Из магнитофонов звучали хиты времени – от знаменитых C. C. Catch, Roxette, Status Quo…

– Вик, пойдем потанцуем? – Белобрысый мальчишка, с которым не сложилось в шестом классе, робко улыбался, протягивая руку.

«I just called to say I love you» – пел Стиви Уандер, а Вика представляла, как было бы здорово танцевать с кем-то, кто ждал тебя годами, чтобы сказать, как любит. В эту первую безответную любовь верилось так сильно, что Вика, кажется, даже влюбилась тогда – ненадолго, ровно на один танец. Шампанское пьянило ее даже меньше, чем ощущение завтрашней новой жизни, которую она встречала, одновременно провожая старую, кружась в танце с бывшим одноклассником.