Карьера Бекетова

Мухин. Купить хотели... Как же так, Илларион Николаевич? А еще и-тэ-эр?!

Бекетов(в панике). Слушайте, Иван Серафимыч, я не могу вам всего сейчас объяснить... это потом... Высокие цели, государственное значение, которое... Вы меня понимаете? Но вы поймете... Поймете... Я считаю, вы должны... об одном прошу... Никому! Никому! Ни одной душе! Вы не были на почте. Няньки не было на почте, писем не было... Ничего не было.

Мухин пятится к двери от наседающего на него Бекетова.

Вы понимаете, от вас зависит... Меня исключат, сына исключат... Ну, скажите, вы же не видели? Правда, не видели?

Мухин. Все видел, все, Илларион Николаевич! Эх, вы!

Бекетов. Сколько вам нужно? Двести? Триста? Пятьсот? Хотите тысячу... Две тысячи? Три? Три пятьсот? Я достану! В рассрочку! Да что вы молчите?!

Мухин. Эх вы, Бекетов! И нянька была и почта была! Сообщу... Ставлю вас в известность — сообщу. Я иду, Илларион Николаевич! Иду! Сообщать иду! (Быстро уходит.)

Бекетов(почти бежит за ним. В открытую дверь). Иван Серафимыч, Иван Серафимыч!

Звенигородская(в дверях). Он ушел... Что с вами, Илларион Николаевич?!

Бекетов. А, ничего! (Захлопнув дверь.) Звонить, звонить. Домой, домой! (Не попадая в отверстия, нервно набирает номер.) Няня? Ты? А-а, черт тебя дери! Ты же сказала, что все убрала?!.. Я, я! Маша, Маша дома?.. Позови... Ну, к телефону... А куда ж еще... Глухая тетеря... Ну да, теперь, теперь. (Вертит трубку в руках; стараясь говорить спокойно.) Машенька, ты? Машенька, ты не видела, я там бумаги забыл... Ну, мои, мои... Какие копии? Какие черновики?.. Ах... Что? Как — знаешь? Я все объясню... Я приеду, сейчас приеду... Юрий сказал? Что он сказал?! Нашли... Кто нашел? Причем здесь Мухин? А-а... (Застонал.) Я все объясню, Машенька... И мне тоже нужно поговорить с тобой... Скажи, чтоб их оставили дома!.. Их нет? А где? Где они?.. У Привалова? Как — взял?.. Что взял? Да какое он имел право? Машенька, но только ты, я тебя прошу... Все устроится... Я считаю... Одним словом, я еду, еду, еду домой. (Вешает трубку. Звонит.)

Входит Звенигородская.

Машину! Машину! Машину!

Звенигородская выходит. Бекетов засовывает какие-то бумаги в портфель. Входит Звенигородская.

Звенигородская. Машина у подъезда... Звонили из комитета партийного контроля...

Бекетов. Кто? Кто звонил?!

Звенигородская. Просили вас немедленно приехать к товарищу Кузину.

Бекетов. Кузину? (Садится. Делает рукой знак Звенигородской, чтобы та вышла.)

Звенигородская выходит.

В партконтроль? (Поднимается, берет портфель и снова бросает его на стол.) Куда же ехать? Домой. Но писем нет! Туда? Но там Кузин... Кузин... Ку-у-зин! Ударение сместилось, все сместилось! Будет ударение, обязательно будет ударение! Как же так? Интуиция подвела? Нет, информация. Информация, информация — мать интуиции! Но что я скажу Кузину? Ошибка? Ошибка? Ошибка? Главное — вовремя признать ошибки. (С надеждой.) Главное — вовремя признать ошибки. Это — главное! Критика своих ошибок... Допустил, допустил недостатки в своей работе! Допустил! (В зрительный зал.) В работе? А какая это работа, товарищ Бекетов? Гражданин Бекетов? Но ведь я молодой член партии?! Меня не воспитывали? Не воспитывали! Пережитки, пережитки... Вот-вот... Со мной не работали, товарищи! Не проводили массовую работу... Среди... среди... как это? Ах, да! Среди меня. Товарищи, я сын телеграфиста, провинциального телеграфиста. Я не из пролетарской среды, товарищи. У меня не могло быть сложившегося мировоззрения... Товарищи! Я обещаю вам... я надеюсь... Выправлюсь... Поверьте мне... Ехать? Но куда? Домой? Нет. В партконтроль? К товарищу Кузину? Кузину? Не-ет! Но куда же, куда? Подожди, подожди, Бекетов! Подумай, Бекетов! Успокойся, Бекетов! К Привалову? Да, к Привалову! Он простит, он поможет, он воздействует. Воздействует! Сергей поможет! (Берет со стола портфель.) К Привалову! К Сереже! (Широко распахнув дверь, уходит.)

Картина третья

Столовая в квартире Приваловых. В комнате не заметно каких-либо перемен, только около дивана стоит чемодан. На столе по-прежнему лежит том Большой Советской Энциклопедии. Полдень.