Карельский блицкриг

Об этой священной миссии им постоянно внушали сначала в школе, а после на студенческой скамье или в армейских рядах. Контрпропаганды этим взглядам на территории Финляндии не было, так как кто не был согласен с идеей «Великой Финляндии» и не находился в лагерях для исправления, предпочитали помалкивать в тряпочку.

Если сто раз сказать человеку, что он осел, он будет чувствовать себя ослом, а если говорить, что он грозный северный лев, то он будет рычать по-львиному. И выросшие на молоке свободы финны зарычали.

На Урал, на Урал, на Урал!
Час возмездья Суоми настал.
Боязлива Москва перед силою нашей страны,
Про «пожар мировой» ее песни уже не слышны.
Наш заклятый враг теперь остался один
А народ наш отважный как никогда един.
Сквозь огонь и метель он пойдет на Урал,
Комиссаров сметать со священной земли час настал.

Так пели шюцкоровцы, маршируя плотными колоннами по площадям и улицам страны озер. На страх закордонным врагам, на радость честным финнам, кто ложился и вставал с мечтой о крепости и силе своего государства.

В свободное же от маршей время лесные охранники усердно выявляли красную крамолу в своих рядах. Постреливали через границу по «временно занятой врагом» территории и с нетерпением ждали своего заветного часа. И вот он настал в 1939 году.

Именно тогда две старейшие европейские державы – Англия и Франция – обратили свой взор в сторону страны лесов и озер. Обозленные решением Сталина заключить с Гитлером пакт о ненападении, они хотели наказать усатого правителя России, посмевшего разыгрывать собственную партию в европейском пасьянсе. Это оскорбление должно быть смыто кровью, и привыкшие всегда действовать чужими руками англичане и французы решили вручить карающий меч воинственной красавице Суоми вместо выбывшей с политической сцены панской Польши.

Свое участие в военном конфликте против СССР Лондон и Париж наметили на более поздние сроки. Объяснив доверчивым детям лесов и озер, что пока их главные силы были прикованы к линии Мажино, вдоль которой расположились дивизии гитлеровского вермахта.

Вскоре в Хельсинки полетели тайные посланники Лондона и Парижа с предложением участия в большой европейской войне против «красных», что привело в полный восторг финского премьера, англофила Рюти. Да и как не радоваться, если впервые за все время существования Финляндии великие державы не просто указывали ей, что следует делать, а предлагали военное союзничество против ненавистной Москвы. Предлагали не роль послушного слуги, безропотно выполнявшего волю господина, а место равноправного партнера в серьезной политической игре Европы.

Конечно, за участие в ней нужно было заплатить жизнями многих финских солдат, но эта игра стоила свеч. В обмен за участие в войне против Советов Суоми получала согласие великих держав на перенос ее границ к Архангельску, Онеге, Ладоге и Петербургу. Подобный успех раз и навсегда сплотил бы финское общество в единое целое и заставил бы позабыть все прежние неудачи.

Как это водится в приличном европейском обществе, все договоренности были оформлены тайными протоколами и подкреплены джентльменским словом чести. Поставив свои подписи и скрепив их сургучовыми печатями, стороны расстались довольные друг другом, приподняв на прощание котелки и цилиндры.

Правда, вскоре финны известили о своих тайных переговорах германского рейхсканцлера и японского императора. Как бы ни симпатизировала Финляндия европейским державам, но воинственная политика двух этих империй была им гораздо ближе по духу.

Пришедшие из Хельсинки новости о скорой войне с Россией были благосклонно восприняты как в Берлине, так и в Токио. Готовя свой стремительный блицкриг на Париж, Гитлер желал иметь твердые гарантии, что у Сталина не будет соблазна ударить ему в спину, несмотря на недавно подписанный пакт о ненападении.

Хирохито также был рад тому, что взор кремлевского властителя будет прикован к северу, а не повернут на восток. Потерпев чувствительное фиаско на Халхин-Голе, Япония энергично создавала мощную Квантунскую армию, чьи штыки должны были смыть со своих знамен былые неудачи и изгнать русских из Приморья.

Ничего против нового обострения политики в Европе не имели и далекие Соединенные Штаты Америки, предоставившие финским властям большой кредит на покупку американских товаров. Большая война за океаном сулила Вашингтону большие прибыли и твердые гарантии выхода из экономической депрессии, больше десяти лет безжалостно терзавшей Америку.

Столь единая поддержка Финляндии ведущими странами мира воодушевила и окрылила господ Рюти и Каллио. Полностью поверив льющимся в их адрес потокам сладкоголосой лести и щедрым обещаниям, финские лидеры возомнили себя форпостом европейской цивилизации, в ее новом крестовом походе против русского большевизма.