Караван

– Не помню весну, – мрачно сказал он. – Была весна и – нету. Выжигает всю память Афган.

– Могу почитать тебе про весну, – предложил Олег. – Только не обессудь – наша весна совсем не та, что в ваших краях.

Сержант хмуро уставился на рядового.

– Весна везде одинакова, – сказал он. – Только имена у неё разные. Здесь и сейчас она рядится в покрова дочери Сулеймана – Мадины.

Олег, улыбаясь, кивнул.

– А ты бы хотел увидеть её лицо?

– Так, ради любопытства, – пожал плечами сержант. – Вообще-то, мне это без надобности. Меня на гражданке целых пять вёсен дожидаются. Все натуральные, без обмана – Оля, Катя, Гуля, Саша и Тамара.

– Мне вчера прапорщик велел шефство взять над Мадиной, – признался Олег. – Следить, чтобы не отрывалась от коллектива.

– Дерзай, – откликнулся Куманёв. – Шефствуй. Только учти, она – женщина Востока. Чуть увлечёшься и – всё.

– Что значит – всё?

– Чудак. Открытое чужаку лицо – позор семье. Сулейман потребует расплаты.

– Чем же мне расплатиться? – растерялся Олег.

– Архимед говорил в ближайших горных кишлаках невеста стоит двести тысяч афгани. Почти столько душманы дают за нашего капитана. Один советский рубль равен пятнадцати афгани. Считай не считай – Мадина тебе не по карману, рядовой.

– Ну и пусть, – нахмурился Олег. – Что на ней одной свет клином сошёлся?

– Не спеши отступать. Как ты говорил, рок – это братство одиночек? Вот и действуй, братайся. Конечно, что-то дельное из этого вряд ли получится, но зато нас, своих товарищей, ты точно развлечёшь.

– Кум!

– Да?

– А я не буду петь по твоему заказу. Понял?

Кум вздохнул.

– А куда ты денешься? Посмотри по сторонам. Кругом камни и песок. Чем ещё заняться здесь простому солдату?

Сержант оказался прав. Возвращение из дозора стоило обретения жизни. Едва увидев вдали знакомые черты – стоящую и ласково треплющую по шее лошадь Мадину – Олег позабыл и про усталость, и про службу, и про пустыню. Свет загорелся внутри, озарил его всего и, размыкая уста, словами песни устремился наружу. Шедший впереди Кум остановился, оглянулся и в изумлении молча уступил дорогу.

О, это странное место – Камчатка.
О, это сладкое слово – Камчатка.
Но на этой земле я не вижу тебя,
Я не вижу твоих кораблей.
Я не вижу реки, я не вижу моста,
Я пытаюсь найти лошадей.
О, это странное место – Камчатка.
О, это сладкое слово – Камчатка…

(Текст песни Виктора Цоя «Камчатка»)

Глава третья

Лейтенант передвигался быстро и бесшумно – по-кошачьи. Ночной мрак был оживлён. Свет, шум и человеческая речь роились где-то впереди. Они сближались.

Душманская разведка представляла собой большой отряд пеших и конных. Припав к огромному плоскому камню, подобно ящерице перед броском, лейтенант замер. Не более ста метров отделяли его от кишащей врагами ложбины. Бряцание оружия, лучи электрических фонарей, топот множества ног, разговоры между собой и механические отклики рации – одержимая средневековая орда просеивала собой пространство. Границы движения росли, марш распространялся в стороны. Вскоре лейтенант оказался на его пути. Предвосхищая неминуемую встречу, он сел и снял обувь с одной ноги. Прижимая босую ступню к груди, принял вид убогого.

Встреча не принесла неожиданностей. Убожество как ветром сдуло. Подняв на ноги, придав боевого духа и харизмы, орда вернула ему способность к передвижению.

Ничто так не сближает как общая цель. Объединившись с «соплеменниками», лейтенант сковал язык, открыл глаза пошире и навострил уши. Безопасность была гарантирована до утра. И он был готов помучаться.

Ночь. На переднем крае бодрствующий Архимед. Животные и люди спят. Юноша и девушка коротают время сном с открытыми глазами. Между ними пропасть – день, год, век бежать – не обежать. Но её рука находится в его руке, глаза обоих устремлены в небо, две души, вознесясь над земной суетой, узнают друг друга. Два мира. Две судьбы. Два слова. Олег и Мадина.

Ночь праздника. Глаза открыты. Витают звёзды в поднебесье… Важно успеть проснуться вовремя.

Первая остановка. Каменная стена на пути. Прозвучала команда. По реакции задравшего вверх голову товарища лейтенант понял: приказано подниматься. Он начал было искать глазами приметы безопасного пути вокруг, как вдруг его товарищ, презрев опасность, с проворством и мастерством прирождённого альпиниста бросился вперёд на скалу. Не стоило тратить время попусту. Отчаянный пример призывал проявить мужество и устремиться следом.

Душманский бог оказался милостив. Руки и ноги не подвели – путём подающего надежды спортсмена лейтенант одолел скалу. Отдохнуть не удалось. Снизу прозвучала новая команда. Резче и требовательнее первой. Тяжело дыша, лейтенант и душман уставились друг на друга. Момент требовал общения. Словарный запас лейтенанта был на нуле, душманский, вскипая эмоциями, был готов прорваться неудержимым потоком наружу.