Каракалпак - Намэ

Какой итог результата из всего этого выходит? А такой итог выходит, что результата из тебя может и не получиться. А раз так, то вот тебе мой душевный и предусмотрительный совет: бросай ты поприще своей литературы и возвращайся в аул на поприще школьного учителя.

Из рассказов аксакалов. Однажды хан Хорезма заболел тяжелой болезнью. Недуг свалил его, и страшная боль терзала все тело хана, и чувствовал хан, что сочтены дни его.

В это время приехал к нему бий каракалпаков. Приехал проведать, осведомиться о здоровье и спросить, не может ли он чем помочь больному.

Хан сказал ему:

— Возьми золото в казне, возьми зерно в закромах, возьми скот на выпасах и все это раздай своим черпошапочникам, пусть они помолятся о моем здоровье.

Бий обещал это сделать, и как только воротился в степи, так созвал народ и стал раздавать и деньги, и хлеб, и скот, говоря при этом:

— Все взятое вернете в день смерти хана. Ханские соглядатаи проведали о том и все донесли хану. А он, услышав это, пришел в ярость и повелел казнить бия.

Узнал о ханском приговоре поэт Бердах, и поспешил он в Хиву. Явился к хану и спросил его:

— Почему велите казнить бия?

— Он нарушил мое повеление, — говорит хан, — бий должен был говорить людям о моем здоровье, а он им сказал о моей смерти.

На это поэт Бердах ответил так:

— Никто не может заставить людей полюбить себя. Но каждый может сделать так, чтобы стать нужным для людей. Все люди в степи пять раз на дню молятся о вашем здоровье. Молят Аллаха, чтобы дни ваши тянулись как можно дольше, чтобы пережили вы всех живущих, И не потому молятся, что любят вас, а потому, что не хотят возвращать долги.

Услышал хан слова Бердаха и задумался…

Легенда, рассказанная моим отцом. Жил-был человек на свете, звали его Адильбек. Прожил он примерно половину своей жизни, и задумался вдруг, и спросил себя: «А для чего живу-то? Кому и какая польза от меня?»

И с того самого дня решил жить только для пользы людей. Но жизнь-то уже наполовину растеряна. Наверстывать надо, надо сделать что-нибудь важное, мелкой пользой уже не обойдешься. И стал он расспрашивать людей, чем бы таким ему заняться, чтобы не зря, чтобы не жаль было на это весь остаток жизни положить.

Встретился как-то ему дервиш, который многое повидал, многое знал. И сказал он Адильбеку:

— Есть на Устюрте караванная дорога. Идет она с запада на восток и с востока на запад, и много полезных товаров но той дороге перевезено, и долго давала она жизнь всему Устюрту, да вот теперь совсем оскудела дорога. Старые колодцы пересохли, новые никто не вырыл. Вот кабы ты поселился посреди Устюрта, да нашел бы там воду, да поил бы ею людей и верблюдов — вот было бы очень полезное дело.

Послушался его Адильбек. Пошел и поселился посредине Устюрта. И воду отыскал. И колодец вырыл. Ожила опять дорога.

Однажды к дому Адильбека еле-еле дополз один странник. Совсем уже помирал от жажды и голода. Напоил он странника водой, накормил его досыта, тот оправился и просит:

— А теперь дай мне чилим.[51] Я без чилима не могу.

Адильбек сам не курил чилима, потому и не держал его в доме. Отказал он страннику. А странник разозлился, набросился на него с кулаками, обругал его последними словами, проклял и Адильбека, и весь род его до седьмого колена и ушел.

И снова задумался Адильбек, и снова спросил себя: «А как помогать-то людям? Какой помощи они ждут?»

Из советов моего дедушки:

«Дарить — не воровать, тут озираться незачем».

«Делай что умеешь. Говори что знаешь. Дари что имеешь. Кто делает не умея — тот портит, кто дарит не свое — тот мошенник, кто говорит не зная, тот должен помнить поговорку: «Слово, которое вырвалось из-за тридцати двух зубов, может разойтись среди тридцати двух племен».

«Если уверен в своей правоте, то делай все как задумал. Всегда найдутся люди, которые тебя поймут».

20

Еще из дневника «Разговоры авторов»

6 октября 1955 года. Ю… говорил: «Каипбергенов, как дела? Что там новенького, в твоем родном ауле?

Я, кстати, тоже был на уборке хлопка. И знаешь, что заметил? Неладное заметил. Прежде дехкане незнакомого человека угощали молоком и хлебом задаром. Деньги брать, если помнишь, позором считалось. А теперь берут, берут как делать нечего. И даже не берут, а дерут, почти по рыночной цене. Что же с народом-то творится?

Так ведь и вовсе иссякнет гостеприимство. А без гостеприимства мы уже будем не черношапочники, а шайтан знает кто.

А я ведь к ним не просто так приехал. Не путник я, не странник и даже не гость. Я ведь им помогать приехал, с шефской, так сказать, миссией.

Слушай, а может, много помощников у народа развелось? Шефов много? На всех молока не хватает. А?..

Над этим надо бы подумать. А вернее сказать — писать об этом надо. Писать…»