Карабас и Ко.Т. Как совершать ошибки

Нагнулся, и подхватил одной рукой меня, другой — Леринею. Потом он сделал гигантский шаг назад и начал стремительно уменьшаться. Я вознес благодарственную молитву Ночи, сообразив, что у меня все еще остается один нож за голенищем сапога. Осталось только дождаться, когда чудовище станет нормального роста, чтобы вонзить клинок в бок моего кошмара. Я уже почти дотянулся до своего оружия, но яркий блеск на мгновение меня отвлек. Прямо посреди леса стояло большое, в человеческий рост, зеркало в кокетливой серебряной раме и радостно подмигивало неизвестно откуда взявшейся солнечной радугой. И то, что когда-то было Валетом, толкало нас прямо в него с силой обезумевшего носорога. Проснулась и завизжала Лера. Под этот аккомпанемент мы влетели в зеркало, оставляя за спиной врезавшегося в стекло Лета. Последним, что я успел заметить, было безграничное удивление в его темно-синих глазах.

То, что мы попали из ночи в день, я понял еще до того, как открыл глаза. Хорошо, что я не боюсь солнца. Леринея продолжала визжать, заглушая все остальные звуки, и мне до скрипа зубовного захотелось влепить ей затрещину. А для этого нужно было осмотреться. Большая, светлая и почти пустая комната была пронизана разноцветными, окрашенными витражными стеклами лучами. Я как оказалось лежал на ковре, привалившись спиной к какой-то мебели — письменному столу, кажется. Чуть поодаль, опираясь на книжный шкаф, сидела Лера, не желавшая ни открыть глаза, ни замолкнуть. Почти на прямой между нами, на полу стояла изящная статуэтка кота в натуральную величину, сработанная на редкость реалистично, если не считать идиотской раскраски в клеточку. Не обращая ни капли внимания на это пугало, из-за ножки ближайшего шкафа на визжащую девицу удивленно таращилась мышь. Наконец, я выхватил взглядом первого заинтересовавшего меня персонажа: в углу, скрючившись и обхватив руками голову, тихо стонал какой-то мужчина. Лица из-за позы я рассмотреть не мог, но одет он был в линялые залатанные штаны, явно знававшую лучшие времена рубашку и пушистые тапочки на босу ногу.

Быстренько проведя ревизию своих ощущений и убедившись, что никаких ощутимых повреждений не получил, я разработал план ближайших действий: заткнуть ученицу и выспросить у страждущего незнакомца, где и почему мы оказались. Я легко встал и сделал шаг к Лере. И снова попал в психушку. Клетчатый кот повернул ко мне голову, встопорщил шерсть и человеческим голосом произнес:

— Слушай, вампи-ур, может, ты-у заткнешь эту недореза-унную? — здравствуй, моя шизофрения! Спасибо, галлюцинация, что напомнила мне о цели моего движения. — Я-у бы сам, но ведь может и не поня-уть.

Я решил не реагировать на игры подсознания, перешагнул через кота и присел рядом с Лерой. Крепко взял ее за подбородок, растянул губы в клыкастой улыбке и только потом позвал.

— Заткнись, красавица, или я за себя не ручаюсь.

Наступила благословенная тишина, только несчастный оборванец продолжал стонать в углу. Леринея открыла глаза, посмотрела на мой оскал и даже не вздрогнула. Старею, наверное.

— Винс? Что это? Где мы? — выпалила она.

— Сейчас выясним.

Я поднялся и только собрался сделать шаг к страдальцу, как хлопнула дверь. В комнату стремительно влетел неопрятный старикашка в засаленном халате, дерюжных синих штанах, ярко розовых с белыми круглыми носами тряпичных ботинках и совершенно неприличном колпаке, расписанном эротическими сценами. Из-под вопиющего головного убора торчало великое множество свалявшихся полуседых косичек. В руках у старца был котелок с каким-то, как ни странно, ароматным варевом.

— Оклемался, кровопийца? — весело подмигнул он мне и, не дожидаясь ответа, ринулся к парню на полу, продолжая вещать. — Смотрю, и девка твоя уже не голосит. Вот говорил же маркизу, не тянуть ее, так нет, благородный он у меня. А теперь вон мается. Давай-ка, подсоби. Сам, поди, и отварчику сейчас хлебнуть не сможет. Давай, давай.

Как завороженный, я следом за ним подошел к парню и помог тому сесть. Действительно, молодой, симпатичный даже. Но вид у него измученный. Лера тоже приблизилась, придержала несчастному голову, пока старикашка вливал в него свой "отварчик".

Зелье подействовало почти мгновенно. Парень открыл глаза и воззрился на меня подозрительно знакомым серо-стальным взором.

— Винсент? — он облизал губы. — Видите, что вы натворили?

— Я?! — я опешил.

— Валету, между прочим, сейчас тяжелее, — укоризненно сообщил он. — Для него и вторжение было неожиданным, и болеутоляющего снадобья никто не поднесет, — и с еще большей долей обвинения в голосе добавил: — А вы его еще и ранили! Как вы только могли так поступить с собственным сыном!

Глава двадцать вторая ХОТЬ КАКОЙ-ТО СОВЕТЧИК Маркиз де Карабас (Kagami.)