Кара

Дроиды-голокамеры вращались на своих шарнирных подвесах, их триклоптовые линзы улавливали инфракрасный и ультрафиолетовый спектры тех инопланетян, которые предпочитали свои носители в этих диапазонах. На вещательных будках будут добавлены ярлыки, обзоры новостей, тикеры, хироны, логотипы и комментарии на различных языках для личного пользования. Конечно, основная часть прямой трансляции будет на хаттском языке.

Пентхаус был переформатирован под суд по хаттским законам. Экраны были сброшены на большинство панорамных окон, а те панели, которые были повреждены более ранним выстрелом из бластера, были заменены временными листами из легкой дюрастали. Барьер между личным кабинетом Попары и банкетным залом был удален вместе с его защитным силовым полем. Голопроектор в углу показал великолепное изображение жертвы, Попары Анджилиака, которая выглядела мудрой, почтенной и совершенно невзорвавшейся.

В центре комнаты стоял обвиняемый, скованный толстыми звеньями из пластали. Ее лицо было в синяках от травм, предположительно полученных во время захватывающего захвата, где, согласно пресс-релизу, ей не удалось убить Мику Хатта только благодаря личным усилиям героических охранников Зонноса-вуки. Несмотря на это, она уничтожила шаттл и повредила жизненно важный набор труб шаттла. Никаких обвинений против нее не было выдвинуто за эти преступления, так как они побледнели рядом с обвинением в Хаттициде. И в этом преступлении ее уже признали виновной. Все, что оставалось, — это провести суд и привести приговор в исполнение, как определил Зоннос Анджилиак.

Двери лифта открылись, и вошел Зоннос со своей свитой. Мики и Ваго не было, но тви'лекские служанки Попары теперь скромно двигались за своим новым хозяином. Следующими шли вуки, запрокидывая головы и крича в сторону голокамеры, маршировали в дальний конец комнаты и стояли на страже позади пленника. Последними были домашние Никтос, их репутация упала из-за того, что они не смогли не только защитить своего бывшего хозяина, но и поймать назначенного убийцу. Эти несчастные телохранители выстроились позади Зонноса и тви'леков.

Зоннос был одет в плащ из золотых чешуек, хотя Рин не знала, было ли это символом траура или власти среди хаттов. Его синее лицо представляло собой лабиринт переполненных кровеносных сосудов, потемневших до фиолетового оттенка благодаря использованию Темпеста. Вены, казалось, пульсировали, пока она смотрела, и в уголках широко раскрытых глаз хатта скопился фиолетовый гной. Рин осознал, что он был в агонии от запоя Бури, изо всех сил стараясь сохранить видимость спокойствия. Он просочился на короткую платформу к помосту, который позволял ему возвышаться над Пантораном.

Левая сторона лица Рина была опухшей, но ее глаза горели гневом на хатта. Она отказалась быть запуганной даже в этот момент. Над ней парило кружащееся созвездие дезинтеграторов, установленных специально для мгновенного исполнения воли Могущественного Зонноса.

Подхалим, которого она раньше не видела, — многоглазый вуврианец с огромной головой — шагнул вперед с массивной двуручной дубинкой в ​​своих насекомых-когтях. На мгновение Рин задумался, придется ли ей драться с этим миньоном один на один, но существо ударило основанием дубинки об пол и выпустило поток восторженных хаттцев. Вуврианец мог быть адвокатом обвинения, выдвигающим обвинения против нее, или каким-нибудь придворным, превозносящим достоинства покойного Попара, — или просто подлизываясь к Зонносу. Какой бы ни была его роль, он не торопился и угрожал забрать весь кислород из комнаты.

Рин задумалась, был ли это метод казни Хатта: надоедать обвиняемым до смерти. Несмотря на свое измученное состояние, она улыбнулась этой идее. Мандер хотел бы эту концепцию. Зоннос поймал улыбку и сердито посмотрел на нее, прервав вуврианца и прокричав ей что-то непонятное. Масляная слюна капала с его губ, когда он швырял ей оскорбления и обвинения.

Рин посмотрела прямо в глаза хатту и произнесла наизусть единственный хаттский язык, которого она знала. Оно было коротким и непристойным и содержало скандальную ссылку как на ванную комнату Зонноса, так и на его обеденные привычки, уравнивая их.

Зоннос побледнел от проклятия; затем багровое пятно на его лице углубилось, и он схватил вуврианца дубинкой и взмахнул ею над головой. Рин подумал, что она могла бы повернуться в последний момент, натянуть цепи и, возможно, использовать собственную ярость зверя, чтобы разорвать их.

Если она не сможет, она будет мертва, и, по крайней мере, она будет избавлена ​​от каких-либо судебных разбирательств с Хаттом.

Она собралась с силами для прыжка, и тогда стена позади нее взорвалась.