Кара

Транспорту на улицах было немерено, но, пробиваясь сквозь дорожные заторы, Савельев не переживал — ему хотелось, чтобы к его приезду Катя была уже дома. Однако вскоре выяснилось, что со службы она отпросилась еще с обеда и конечно очень была Савельеву рада, тем более что пожаловал он с мешком, полным свинины.

— У нас сегодня вечером мероприятие. — Катя сама с энтузиазмом принялась жарить мясо. — Люська Балашова сподобилась отметить защиту кандидатской, ну скромно так, на дому, по-стариковски. Ты как?

— Я всегда за приятное общество. — Савельев нетерпеливо наколол на вилку дымящийся кусок свинины, хищно ощерясь, надкусил и, не раздумывая, принялся увлеченно жевать. — Катерина Викторовна, готово.

Быстро разложили по тарелкам вчерашние салаты, водрузили в центр стола сковородку с мясом и наелись так, что захотелось прилечь, однако уже в постели обоим сразу же стало не до сна. Словом, в гости выбрались только в девятом часу. Даже не подозревая об автомобильных наклонностях Савельева, Катя усадила его рядом с собой на «кресло смертника», слегка погрела выстуженный двигатель и лихо покатила по направлению к Неве. Путь им предстоял неблизкий — в Купчино. Двигаясь по городским магистралям сообразно с древним британским принципом «леди вперед», черноволосая водительница вскоре убедилась, что она далеко не в Англии.

На Московском проспекте позади «Жигулей» внезапно ослепительно вспыхнули фары, и тут же, подобно паровозу, заревел могучий гудок «шевроле-блайзера». Однако озверевшая от подобной наглости Катя дорогу уступать и не подумала — проезжая часть свободна, обгоняйте. Когда загорелся красный свет, «джип»-забияка остановился от «пятерки» справа, тонированное стекло на водительской двери опустилось, и гладкобритый рулевой жестом предложил Савельеву сделать то же самое. «Так, начинается». — Вздохнув, Юрий Павлович принялся крутить ручку подъемника и сразу же услышал:

— Эй, фуфел, скажи своей пятицилиндровой, сейчас она у меня отсосет.

— Ась? — Ликвидатор по-дурацки улыбнулся и, показав себе на уши, принялся вылезать из машины. — Простите, я вас не понял, у меня в слуховом проходе пробки.

— Хорошо, что не в заднем, придурок! — Смачно заржав, гладкобритый придвинул харю поближе к окошку, чтобы лучше рассмотреть такого козла рогатого, а ликвидатор коротким движением «от кармана» моментально сломал веселому рулевому челюсть.

Затем он подождал мгновение, пока начала открываться задняя дверь «джипа», и, с силой пнув ее ногой, кому-то раздробил колено. В гневе сокрушив локтем боковое зеркало иномарки, он наконец, угомонившись, вернулся в «Жигули»:

— Поехали, дорогая, уже зеленый.

— Таким, Берсеньев, я тебя еще не видала. — По Катиному лицу снова пробежала тень непонимания, и она как-то странно на Савельева посмотрела. — Чтобы так драться, нужно учиться лет десять.

— Ну что ты, — Савельев деланно рассмеялся, — надо просто чаще видик смотреть, — и, переводя разговор в другое русло, у ближайшего лабаза поинтересовался: — Юбиляра-то как радовать будем?

— Балашовой мужика бы найти по жизни нормального — лучше, пожалуй, подарка не придумать, а вообще-то, мы уже собирали деньги, ну, сладкоежка она, и выпить может. — Все еще пребывавшая в раздумье Катя пожала плечами. Савельев, долго не раздумывая, купил огромный шоколадный торт и снежно-белую пузатую бутыль клубничного «Мисти».

Объехав по кривой фигуру вождя пролетариата с протянутой дланью, машина выкатилась на проспект Славы, стремительно нырнула под Витебский и, повернув направо, остановилась вскоре неподалеку от точечного творения архитектуры — приехали.

Виновница торжества была застенчиво-миловидной девахой, лет около тридцати пяти, с умным голубоглазым взором и, судя по всему, крайне тяжелой женской долей. Кроме нее за миниатюрным праздничным столом располагалось с полдесятка академического вида дам при кавалерах с галстуками, а также счастливая мать и полупьяный отец юбилярши. Веселье уже было в самом разгаре, и гости на опоздавших отреагировали слабо. Один только родитель вновь испеченного кандидата почему-то проникся к Савельеву страшной любовью, — поминутно опираясь животом на скатерть, чтобы чокнуться с ним, он проникновенно бормотал:

— Один только ты здесь с яйцами, остальные с галстуками.

Наконец в первом приближении гости насытились, и над столом повисли речи. В это время у входной двери послышался звонок, и вскоре в комнату пожаловал высокий широкоплечий дядька с букетом белых роз в руках. При виде его юбилярша просияла:

— Спасибо, Игорь Васильевич.

Присутствующие дамы начали тут же незаметно прихорашиваться, а их спутники выгнули грудь колесом и приосанились — для внушительности.