Капут

– Monsieur le Gouverneur, Messieurs, – серьезно отвечает посол Испании, вставая, – je ne peux plus boire. Je vais ^etre malade[389].

– Vous ^etes malade? – говорит Каарло Хиллиля. – Vous ^etes vraiment malade? Buvez donc[390]. М`alianne.

– М`alianne, – говорит де Фокса, не поднимая бокала.

– Buvez donc, – говорит губернатор, – quand on est malade, il faut boire[391].

– Ради Бога, Августин, выпей, – прошу я де Фокса, – если они поймут, что ты пьян, тебе конец. Чтобы дать им понять, что ты не пьян, нужно пить, Августин.

В компании с финнами нужно пить: кто не пьет и не напивается с ними, кто пропускает два-три раза «м`alianne», кто отстает на два-три стакана, становится человеком, которому нельзя доверять, и все смотрят на него с подозрением.

– Ради Бога, Августин, не дай им заметить, что ты еще не пьян!

– М`alianne, – говорит де Фокса, садится на свое место и поднимает бокал.

– Выпейте, господин посол, – говорит губернатор.

– V'algame Dios! – восклицает де Фокса, закрывает глаза и одним духом выпивает полную до краев рюмку конька.

Губернатор снова наполняет рюмки и говорит «m`alianne».

– М`alianne, – повторяет де Фокса и поднимает рюмку.

– Ради Бога, Августин, не напивайся, – прошу я де Фокса, – пьяный испанец – это страшно. Не забывай, что ты – посол Испании.

– Je m’en fous[392], – говорит де Фокса. – М`alianne.

– Испанцы не умеют пить, – говорит фон Гартманн, – во время осады Мадрида я оказался вместе с терцией под университетским городком…

– Что? – говорит де Фокса. – Мы, испанцы, не умеем пить?

– Ради Бога, Августин, не забывай, ты посол Испании.

– Su`omelle, – говорит де Фокса и поднимает бокал.

«Su`omelle» означает «Да здравствует Финляндия».

– Arriba Espa~na![393] – говорит фон Гартманн.

– Ради Бога, Августин, не напивайся!

– Ta gueule![394] Su`omelle! – говорит де Фокса.

– Да здравствует Америка! – говорит губернатор.

– Да здравствует Америка! – говорит де Фокса.

– Да здравствует Америка! – повторяют все хором и поднимают бокалы.

– Да здравствует Германия, да здравствует Гитлер! – говорит губернатор.

– Ta gueule! – говорит де Фокса.

– Да здравствует Муссолини! – говорит губернатор.

– Ta gueule! – говорю я и поднимаю бокал.

– Ta gueule! – говорит губернатор.

– Ta gueule! – повторяют все хором и поднимают бокалы.

– Америка, – говорит губернатор, – великий друг Финляндии. В Соединенных Штатах живут сотни тысяч финских эмигрантов. Америка – наша вторая родина.

– Америка, – говорит де Фокса, – это рай для финнов. Когда умирают европейцы, они надеются попасть в рай. Когда умирают финны, они надеются попасть в Америку.

– Когда умру я, – говорит губернатор, – я не отправлюсь в Америку. Я останусь в Финляндии.

– Конечно, – говорит Яакко Леппо, буравя де Фокса злым взгядом, – живые или мертвые, мы хотим остаться в Финляндии, и после смерти тоже.

– Конечно, – говорят все и смотрят на де Фокса враждебным взглядом, – когда умрем, мы останемся в Финляндии.

– J’ai envie de caviar[395], – говорит де Фокса.

– Vous d'esirez du caviar?[396] – переспрашивает губернатор.

– J’aime beaucoup le caviar[397], – говорит де Фокса.

– В Испании много икры? – спрашивает префект Рованиеми Олави Коскинен.

– Il y avait du caviar russe, dans le temps[398], – говорит де Фокса.

– Русская икра? – переспрашивает губернатор и морщит лоб.

– Le caviar russe est excellent[399], – говорит де Фокса.

– Русская икра отвратительна, – говорит губернатор.

– Полковник Мерикаллио, – говорит де Фокса, – рассказал мне очень забавную историю о русской икре.

– Полковник Мерикаллио погиб, – говорит Яакко Леппо.

– Мы были на берегу Ладоги, – начинает де Фокса, – в лесах Райкколы. Несколько финских сиссит нашли в русских окопах полную банку какого-то жира темно-серого цвета. Однажды полковник Мерикалио вошел в корсу на передовой как раз, когда сиссит смазывали этим жиром зимние сапоги. Полковник потянул носом воздух и сказал: «Странный запах». Пахло рыбой. «Это сапожный крем пахнет рыбой», – ответил сиссит и показал полковнику жестяную банку. В банке была икра.

– Русская икра только и годится для смазки сапог, – презрительно говорит губернатор.

В этот момент распахивается дверь, влетает вестовой и кричит:

– Генерал Дитль!

– Господин посол, – говорит губернатор, вставая из-за стола и обращаясь к де Фокса, – немецкий генерал Дитль, герой Нарвика и верховный главнокомандующий Северного фронта, оказал мне честь, приняв мое приглашение. Я рад и горд, господин посол, что вы встретите в моем доме генерала Дитля.

Снаружи доносился необычный шум: лай собак, мяуканье, хрюканье – казалось, стаи собак, котов и диких свиней сцепились между собой в вестибюле дворца. Мы удивленно смотрели друг на друга. Наконец дверь распахнулась, и на пороге появился на четвереньках генерал Дитль, за ним на четырех конечностях вползли по одному несколько его офицеров. Странная процессия, лая, хрюкая и мяукая, сбилась в центре зала, где генерал Дитль, встав на ноги по стойке смирно, поднес руку к козырьку и громовым голосом прокричал финское пожелание здоровья чихнувшему:

– Nuha!