Капрейские ночи (СИ)

Очень скоро в яме началась всеобщая разнузданная свалка. Юноши стали действовать грубее, девицы кричали, заглушая кифару и голос чтеца. Гай, не выдержав, вскочил с кресла и шагнул к самому краю. Глаза его горели; он восторженно смеялся. Тиберия же больше интересовал мальчик. Он вбирал в рот его губы и запускал ногти ему в бока и бёдра. По белому телу струилась кровь, но мальчик терпел боль, только судорожно дышал. Он помнил, что случилось с его другом, который осмелился застонать и даже оттолкнуть локтем этого страшного старика. Его насмерть засекли розгами в присутствии всех малолетних рабов. Старик стоял тут же, держал его за горло и смотрел ему в глаза, словно силился разглядеть душу, покидающую тело. Он сжимал горло всё время, пока ребёнок бился в конвульсиях, и продолжал держать ещё долго после того, как тот затих.

- Я спущусь к ним, хорошо, отец?

Голос Гая как будто вывел Тиберия из оцепенения. Он оторвался от мальчика.

- Если не боишься мести богов, то спускайся, - хрипло проговорил он, вытирая окровавленные пальцы о волосы ребёнка. - Помни, что боги завидуют слишком страстной любви смертных. На таких они насылают несчастья.

- Завтра принесу жертву Юпитеру и Венере, - сказал Гай, высматривая себе внизу девушку.

Тиберий обхватил пальцами шею мальчика.

- Поступай как хочешь, но на твоём месте я бы дослушал стихотворение до конца.

- Дослушаю, ты только вели парню читать громче!

И Гай прыгнул прямо на голые тела.

В яме любовники сгрудились так, что трудно было ни на кого не наступить. Гай свалился ногами на грудь и живот какой-то девушки, и её пронзительный крик огласил окрестности.

На этот крик откликнулось низкое звериное рычание. В яме мало кто обратил на него внимание, тем более сразу после прыжка Гая началась суматоха. Девушка, на которую он упал, кричала и извивалась от боли. Юноша, который только что сжимал её в объятиях, с перекошенным от гнева лицом бросился на пришельца. Они сцепились. Более слабому Гаю пришлось плохо: противник стал его душить. Тиберий движением пальцев подозвал к себе начальника стражи; тот кивнул, и тотчас к яме, на ходу натягивая лук, подошёл один из воинов. Стрела, тонко взвизгнув, вонзилась в спину противника Гая.

Гай, переводя дыхание, отбросил от себя его тело.

- Спасибо, отец, - крикнул он громко, чтоб его слышали окружающие.

Все отпрянули от него. Злорадно скалясь, Гай подобрался к девушке, которую наметил себе в любовницы, разорвал на ней лёгкую накидку и опрокинул навзничь. Она не сопротивлялась.

Раздался короткий окрик распорядителя, и в яме все снова смешались в одну груду. В скоплении переплетённых тел уже непонятно было, кто кого обнимает и кто кем наслаждается. Опять зазвучали крики и стоны.

Тиберий с такой силой засаживал ногти в тело ребёнка, что тот, к удовольствию старика, начал ёрзать, вздрагивать и стонать.

Звериный рык прозвучал совсем близко. Девушки завизжали, юноши вскочили на ноги. Слуги и воины, стоявшие за спиной Тиберия, подступили к краю ямы. Звонче зазвучал голос чтеца. В стихах пошла речь о кровожадных львах и пантерах, бродящих в зарослях. Прислужники снова раскрыли дверь, и в яму вереницей начали входить звери.

Первый же лев опрокинул ближайшего юношу. Запах крови разъярил животных; они кинулись на людей, которые представляли для них лёгкую добычу. В яме началась паника.

- Отец, отец, спаси меня! - завопил Гай.

Дверь закрылась, оставив беззащитных людей наедине с людоедами. В яме было так тесно, что каждый удар когтистой лапы вспарывал чью-нибудь грудь, ногу или голову. О сопротивлении никто и не думал.

Тиберий выжидал целую минуту, бесстрастно разглядывая перекошенное от ужаса лицо наследника. Наконец сделал жест рукой. Лестницу уже держали наготове. Её нижний конец спустился к Гаю; вместе с лестницей в яму полетели две стрелы, которые вонзились в загривок львицы, добиравшейся до молодого человека.

Гай вцепился в перекладину, и лестницу тут же вытянули из ямы. За лестницу ухватились ещё двое "пастухов", но их копьями сбросили вниз.

Гай от испытанного ужаса едва держался на ногах. Он не добрался до кресла, опустился на землю у края ямы. Он смотрел на творившееся внизу и оглядывался на Тиберия, который сидел с безучастным видом.

Предсмертные крики людей и рычание животных слились в дикую какофонию. В яме всё было залито кровью. Немногие юноши и девушки, не убитые и не покалеченные тварями в первые минуты, носились как безумные по растерзанным трупам, увёртываясь от клыков. Какой-то юноша поднял девушку к себе на плечи, а потом, держа её за пятки, с силой подбросил вверх. Она успела вцепиться в края ямы. В эту минуту лев впился ему в бедро, и он упал. Девушка осталась висеть.

Среди слуг и воинов возникло замешательство. К Тиберию, не разгибая спины, приблизился распорядитель. Император отрицательно качнул головой, и тот удалился, пятясь.

Все смотрели, как девушка висит, вцепившись в края одними пальцами. Продолжалось это считанные секунды. Львица, подпрыгнув, вцепилась ей в щиколотку, и девушка со сдавленным стоном рухнула в общую груду.