Капкан со всеми удобствами

– Ташши, я присяду… – Когда я вернулась с таблетками, подруга все еще садилась, хватаясь руками за разные части тела. – У меня тоже ешть, только вышоко – не влежу. Воды дай… Тут посижу. Ой, ой, ой!.. – Она как раз достигла точки соприкосновения с сиденьем перед вешалкой.

О как! Выходит, Наташка отдохнула еще лучше, чем я… Чашку воды осторожно поднесла к носу подруги. Она сделала предупреждающий жест и чем-то захрустела во рту – оказалось леденцом. Проглотив одну таблетку, вторую протянула мне. Из человеколюбия. Я тоже приняла. Из солидарности. Только Наташка вылакала всю воду из чашки. Наверное, из-за леденца. Пришлось поторопиться на кухню.

Минут через двадцать Наталья совсем повеселела и обрела способность перейти со мной в большую комнату, где осторожно расположилась на диване и сообщила, что на работу не идет. Без пяти девять ее очень жалела завотделением, а сейчас, вероятно, вообще весь коллектив, кроме опоздавших.

– В спорте надо уметь жертвовать всем, в том числе и своим здоровьем, – отметила подруга. – А заодно и чужим. Сегодня мои без завтрака смотались. Радуясь, что в семье только я от души накаталась.

– Может быть, позвоним Велочке? – Моя просьба прозвучала достаточно смиренно. Кто его знает, вдруг у подруги скрючивает не только тело, но и челюсть?

– О! Давай телефон! По ходу разговора что-нибудь придумаю.

Я быстро сносилась за подкидышем-бомбильником, попутно отмечая благотворное действие анальгина.

– У тебя новый аппарат? – удивилась подруга.

– Да нет, – промычала я в сторону, старательно перекладывая на столике Димкины журналы. – Сын забыл.

– И не стыдно ребенка обговаривать на баксы? Может, по простому позвоним? Ведь на ее личный мобильник…

– А вдруг он у нее с определителем, а кто-нибудь возьмет и поинтересуется?

– Совсем законспирировалась! Прямо партизанское благоустроенное подполье… Только я тебя огорчу. Номер ее телефона в памяти моего, а мой… – Наталья сосредоточенно порылась в объемных карманах пижамы. – Нет, в отличие от некоторых я человек собранный. Даже в полубессознательном состоянии. В этом кармашке радиотелефон торчит. Тяжелый, зараза. А в этом – моя крохотулечка мобильный. Что ж ты мне сразу не сказала? Ведь не увидеть радиотелефон не могла. На полкорпуса торчит над карманом!

– Да ты вся из себя скрюченная была и над своими карманами с аппаратурой, как тент, нависала!

– Могла бы и догадаться.

– Наталья, не зли меня сейчас. У меня, может быть, вот-вот мужа уведут. – Я села в кресло и горестно вздохнула.

Наташка недоверчиво ухмыльнулась:

– Тебе плохой сон приснился? – Она отложила оба телефона в сторону и внимательно посмотрела на меня. Я отрицательно покачала головой. – То-то я думаю, – нахмурилась подруга, – чего это он к твоей губной помаде привязался? И вообще, в последнее время какой-то недовольный… Ладно мой Борис. Он всю жизнь мной недоволен. Но твой?.. И на меня собаку спускает.

Выслушав Наташку, совсем расстроилась. Значит, уже и со стороны все заметно?

– Тогда почему он со мной на лыжах поперся?

– Как – почему? Истинно говорю: каждый судит в меру своей испорченности. Решил тебя в измене уличить да на тебя же ответственность за развал семьи и спихнуть. Обломался!

Я вспомнила утреннее прощание – ну точно, стыдно стало передо мной за безгрешность мою, попытался вину загладить. А звонить мне в течение дня в последнее время совсем перестал… Надо было взять себя в руки, но они бессовестно дрожали.

Элька жалобно мяукнула и прыгнула мне на колени. Даже она меня жалеет.

– Ты знаешь всех из его отделения? – деловито осведомилась Наталья. – Не торопись, подумай. Особенно перебери медсестер. Они сейчас такие шалавы! Да и врачих одиноких много. А переживать не стоит. Ночевать-то Димка домой приходит. Мы эту привязанность в зародыше убьем.

Образы медперсонала хирургического отделения мелькали и путались перед глазами. Кончилось тем, что я заподозревала всех, включая пожилых санитарок, а заодно и все отделение гинекологии вместе с больными.

– Так не пойдет! – Наташка резко оборвала мои рассуждения. – Не надо усугублять обстановку. Просто за ним нужно понаблюдать: вовремя ли приходит с работы, какой приходит – в смысле, голодный или нет, стремится ли к уединению с телефоном?.. И вот еще: звонят ли ему женщины после работы?

Анализ поведения мужа по вечерам показал: на службе иногда задерживается, но всегда приходит голодный и сердитый…

– Это не главный показатель, – возразила подруга. – Он у тебя и раньше иногда задерживался – не на всю же ночь. А что сердитый… Ты бы видела голодным моего! Я и сама, когда на диете, зверь зверем. Сама знаешь…

– Ну тогда другие показатели… С телефоном не уединяется. Скорее, с телевизором. А когда подзываю к телефону, сквашивается и трубку берет с сожалением… Может, это игра? – Подруга пожала плечами. – И звонят ему все подряд – и женщины, и мужчины, но не каждый вечер.

– Погоди, а с чего у тебя возникли подозрения в его неверности? – Наталья, очевидно, решила меня утешить.