Капкан на волкодлака

— Красота у меня есть. Богатства хватает… парень… — Богуслава фыркнула. — Что ты мне можешь предложить?

— Жизнь, — отражение больше не улыбалось. — Ты ведь чувствуешь, как она утекает? Вода в руке. Ты сжимаешь пальцы, пытаешься удержать ее, а она все одно просачивается… капля за каплей… знаешь почему?

— Демон?

— Он выел твою душу… и да, ты можешь попытаться спастись. Уйти в монастырь. Запереться в келье, дать обеты и остаток никчемной жизнь посвятить молитвам. Раны начнут заживать. Не сразу. Год или два… десять… двадцать… однажды ты поймешь, что избавилась от того… прикосновения. Но сумеешь ли вернуться? И кем? Никому не нужною старухой, которая забыла обо всем, кроме молитв?

Богуслава стиснула кулаки.

— Я могу дать другое лекарство.

— Это? — Богуслава коснулась флакона, который стоял тут же, на туалетном столике. — Что в нем?

— Какая разница, если это помогает?

Пожалуй, и вправду никакой.

Но как долго будет длиться эта помощь?

— Долго, — отражение усмехнулось. — Я, в отличие от матушки, людьми не разбрасываюсь…

Богуслава ей не поверила.

После демона сложно верить кому-то, но…

— Не спеши… подумай… прочувствуй… мир ведь стал ярче. После демона он должен был… измениться, верно? Я видела, каково это… выцветают краски, радость уходит. И каждый новый день ничем не лучше предыдущего… ты пытаешься жить, как-то, по привычке, но не выходит… без руки жить можно. Без ноги… ослепни, останутся звуки и запахи. Оглохни — сохранишь краски… а у тебя ничего не осталось.

Богуслава зажала бы уши, чтобы не слышать вкрадчивого этого голоса, но откуда-то знала — не спасет. Да и правду говорила та, которая…

…она ушла, оставив Богуславу наедине с флаконом и зеркалами.

Мыслями.

Чашкой кофею, который горничная подала с поклоном, думая, будто бы этот поклон скроет усмешку. Треклятая девка знала и про Велеслава, и про актриску его… и про то, что княжич Вевельский не только до актрисок снисходит, небось, успел уже приобнять, сказать, до чего девка миловидна… дать надежду… этакие легко поддаются на надежду.

Да и не только они… надежда — лучшая приманка.

Но кофий вновь был горек, а шоколад — сладок. И роза пахла розой… и лишь наглая девка раздражала… если та, которая в зеркале, попросит жертву, то Богуслава, пожалуй, согласится.

И отдаст ей горничную.

— На сегодня можешь быть свободна, — сказала Богуслава.

Колдовка вернулась спустя три дня, когда Богуслава уже почти отчаялась. Нет, у нее был флакон, но… он ведь такой крохотный. Даже если принимать зелье раз в три дня, то как надолго его хватит?

Месяц?

Два?

Год? Год жизни, а что потом…

— Я согласна, — сказала Богуслава отражению в зеркале. — Слышишь, я согласна!

— Ты не знаешь, чего я хочу.

— Не важно… я… я понимаю… я ведь не смогу без этого, да?

— Не сможешь, — согласилось отражение. Сегодня оно было более темным и каким-то размытым, точно смотрелась Богуслава не в зеркало, но в грязную болотную воду.

— Значит, я буду от тебя зависеть… и если ты вдруг решишь, что я тебе больше не нужна… я ничего не смогу сделать. А раз так, то к чему эти игры… я понимаю… и принимаю твои условия. Я… хочу жить. Здесь и сейчас… не старухой… не в монастыре, ты права, монастыри не для меня… я… я ведь княжна…

— Княгиня. Будешь.

— Буду ли…

— Будешь, — отражение качнулось, и на мгновенье Богуславе показалась, что зеркало прорвется рыбьим пузырем, выплеснув болотную воду прямо на ковер. — Мне нужна своя княгиня… красивая княгиня… яркая… женщина — свеча, к которой полетят глупые мотыльки…

Ее голос звучал уже не в ушах, в голове.

— Ты красива… а станешь еще более красивой… притягательной… и не найдется мужчины, который способен устоять перед тобой.

— Зачем это тебе?

— Месть. И власть. Сила… я ведь тоже хочу жить… не там, где сейчас живу. Монастырь, Богуслава, это не самое худшее, что может приключиться в жизни.

И Богуслава поверила.

Но… это не значит, что она пересмотрит свое решение.

— Не думай обо мне, Богуслава… для начала займемся твоими бедами…

…и актриска умерла.

…Богуслава видела эту смерть. Она выскользнула из дому, и никто из дворни не заметил Богуславу, как и было обещано… извозчик вмиг домчал до площади… актриску Велеслав устроил неплохо, снял ей квартирку в приличном доме…

Пять этажей.

И зимний сад на крыше… она и вышла в этот зимний сад, а затем и на крышу. К самому краю… и шагнула, руки раскинув. Летела.

Упала.

Разбилась. Богуслава зажмурилась за мгновенье до удара, не потому, что не желала видеть его, напротив, она хотела слышать, еще дома она дрожала, предвкушая этот сладкий звук…

Не обманулась.

Домой она вернулась счастливая и этого счастья хватило на несколько дней…

…давно это было…

…три флакона тому… Богуслава и сама не заметила, как стала отмерять время не часами и минутами, но именно флаконами.

Каплями темно — рубинового колера, которые окрашивали вино в темные тона. И во вкусе появлялась такая характерная горечь… Богуслава старалась пить это вино неспешно, с трудом удерживаясь от того, чтобы не подобрать капли, что оставались на дне бокала.

Это ведь несколько секунд ее, Богуславы, жизни…