Капкан для лешего

- Так не они друг друга, это ты их, когда уговаривал не буянить.

- Да ну?.. - удивился водяной. - Хролу тоже я подвесил?

- Хролу тоже.

- И приличный фингал?

- Твой, фирменный. Левый глаз у лешего начисто затянуло. А окраска должна сегодня полностью проявиться.

- Это хорошо, - водяной был доволен, что Хролу достался фирменный фингал. - Он и виноват, что мы набрались: "давай еще по одной, да еще по одной". Совсем нет у лешего тормозов. И меня заманил. Ему хороший фингал к пользе. Полевику тоже - нечего с дураком связываться, - и чтобы не понял его коряжник неправильно, уточнил: - Нечего с дурным Хролом связываться.

- Так точно! - подтвердил Ефтей.

- Этот, которому я в зубы... как придет, скажи мне. Одаривать стану. Я справедливый. Раз не прав - буду откупаться. А еще что было? - продолжал интересоваться водяной.

- Так что, ничего особенного. После победы над полевиком и лохматым, вы опять к Хролу завалились. Марфута как услышала про такое, меня с братом позвала с собой и сразу к лешему в землянку. А вы оба в лежачем положении, храпите. Хрол субтильный, он потихоньку храпит, со свистом, а ты с рокотом, солидно и громогласно, как водопад. Всю живность в округе распугал. Пустыми туесами из-под березового сока вы у Хрола весь угол завалили. Хорошо вы вчера с лешим приняли, обстоятельно, - отметил он, со знанием дела. - И карты, значит, по всему столу разбросаны.

- Карты, говоришь. Хм... - Филипп вспомнил, что и верно играл в карты с лешим. - Точно, в карты... На что же мы играли?.. - водяной задумался, но вспомнить не смог. - Завелись мы с ним оба. На кон что-то большое ставили и он и я. А вот выиграл я или проиграл - не помню. В народе ничего не говорят?

- Никак нет! Никто и не знает, что вы картишками баловались. Только Марфута да мы с братом, - и надо было понимать: уж они-то никому не расскажут, что хозяин с лешим всю ночь березовый сок пил и в карты резался.

- Я забыл, на что играли, - водяной рассмеялся. - Вот и хорошо, что забыл. Хрол жульничал, это точно. Только отвернешься, он карту из рукава достает. Надо было его мордой об стол. Хорошо, что я ему фингал прилепил. Честно в карты он играть не может, натура у него такая. Леший, наверняка, и выиграл. А раз я забыл, то он, хлипкий, тем более забыл. И квиты мы, никто ничего не проиграл.

Тут опять канцелярист, сутяжная душонка, выступил.

- У тебя, хозяин, сегодня малый прием скоро начинается. Надо предстать перед народом, - напомнил он.

- Тьфу ты, - сплюнул водяной, - Этого еще не хватало. Отмени! Видишь, болею.

- Согласно традиции никак невозможно, - поблеял козломордый. - Необходимо предстать. И в полном облачении, как славными твоими предками заведено.

Филипп и сам понимал, что малый прием отменять нельзя. Народ, со своими заботами, явился и надо с каждым поговорить. Какой же он благодетель, если просьбы народа выслушивать не станет. Тем более, голова уже не болела. И облачиться тоже надо. Чтобы уважение испытывали. Не босяк какой-нибудь, а сам водяной.

- Марфута! - крикнул он ключницу.

Та вошла. Руки опущены, губы ниточкой, пол разглядывает. Угнетенную сиротку из себя строит.

- Ты вот что, не придуривайся, - прямо так и выдал ей Филипп. - Ну, выпил, гульнул, так с каждым случается. А сейчас дело справлять надо, - он посмотрел на прибрежника и поморщился. - Малый прием пора начинать. Неси мне, Марфута, новую тельняшку. Ты что думаешь, я в такой тельняшке к народу выйду?! - он просунул руку в одну из дыр и повертел ею. - У нас что, добра мало!? Нельзя водяному в рваной тельняшке ходить?! Тащи тельняшку, новый пояс, с блестящей пряжкой и лучшие мои шорты давай сюда, ненадеванные еще, плисовые.

Насчет плисовых, специально напомнил, что они лучшие. Для примирения с ключницей. Она эти шорты сама скроила, сама сшила и гордилась своей работой.

- Сейчас, батюшка, принесу, - оттаяла ключница и вроде бы чуть ли не улыбнулась. - Шорты плисовые, это ты правильно, батюшка, решил.

Вот что делают плисовые шорты, - с удовольствием отметил Филипп. - Отмякла старая крокодила. С ней ссориться, себе дороже, со света сживет.

- И Джонни ко мне. Пусть золотую цепь тащит, штук пять перстней с камнями что побольше и на голову что-нибудь такое, сверкающее.

Первой Джонни прибежала. Молодая, длинноногая, такой что не прибежать первой. Пока Марфута свои телеса на шаг переносила, Джонни десять шагов отмахивала. Ее Филипп из-за моря привез от берегов заграничной Шотоландии. Она по специальности узге, хранительница драгоценностей. Сама по себе деваха неказистая, тощая, как селедка раками обглоданная. Но аккуратная и суровая, всякие боевые приемчики знает. Под ее присмотром ни один камень не потеряется, ни одна золотинка не пропадет.