Капкан для лешего

- Ага, - подтвердил водяной. - Ты на этой охране будешь самым большим начальником. А Рында - твоим подчиненным. Лешего не отпускать. Скажи: занят водяной, совещание у него. Пусть дожидается. Понял?

- Понял!

- Вот и хорошо. Станешь хорошо служить, в коряжники произведу. Свободен.

Когда Фитюк оглушительно стукнул о каменный пол древком трезубца и исчез, водяной прикрыл глаза.

- И чтобы я тебя сто лет не видел, - сказал он вдогонку старшему подкоряжнику.

Глава девятнадцатая.

Еще только-только рассвет занимался, когда Ставр поднял братьев. Сам он в эту ночь вообще не ложился. Какой может быть сон, если такая злая беда настигла. Ходил вокруг землянки, думал, думал. Прикидывал, как теперь быть и как после всего, что случилось, жить дальше... Хорошо если выйдет задуманное племянниками. Хитро придумали, башковитые лешие подрастают. Вора тогда поймать можно будет и зерна вернуть. А это главное. Главное сейчас - зерна вернуть. Хорошо-то хорошо, да ничего хорошего. Это же получится, что зерна украл кто-то из старых друзей: то ли Никодим, то ли Филипп. Значит, вообще никому верить нельзя. Даже тем, кому верил многие годы, с кем по вечерам о разных разностях беседовал, на звезды смотрел, над моховиками посмеивался, чай пил и в карты играл. Зачем после такого оставаться в Лесу? Чтобы все время вора опасаться, соображать, куда зерна прятать. И думать, что друзья уже не друзья, и верить никому нельзя. Невозможно так жить, чтобы никому не верить. Лучше уйти из Заповедного Леса. Куда-нибудь в тихое место, в обычный лес, где нет зерен лингко, и никто ничего красть не станет. А может попроситься на далекие острова, где крабы кокосовые орехи воруют. Сторожем. Вырезать себе хорошую дубину и ходить вокруг пальм, вороватых крабов гонять. Тоже при деле. И никто там не будет знать о его позоре.

Только ничего с этими захоронками и секретами, которые задумали молодые, не получится. "Криминалистика, - говорят они, - наука точная, она непременно на преступника выведет..." Подставляй короб. Какая это точная наука, если они второй день вора найти не могут. Сначала на Хрола навалились. А Хрол, хоть и пьяница, но все-таки леший. Не может леший зерна украсть. Потом на Каливара. И опять промашка. Тогда Никодима и Филиппа на подозрение взяли. Молодые они еще, чтобы соображать, кто может украсть, а кто не может. И наука у них дурацкая, потому что не крали зерна ни Никодим, ни Филипп. И зря он согласился им последних два мешочка отдать. Как же он такую глупость совершил?! Значит, после ступора еще полностью в себя не пришел, раз отдал последних два мешочка с зернами. Как бы и они не пропали. А не найдутся зерна, тоже в Лесу оставаться нельзя. Ему такое важное дело поручили, такое доверие оказали, а он не оправдал, все провалил. На всю оставшуюся жизнь позор. Куда ни кинь, везде клин. По всему выходит, что одна у него теперь дорога - на острова, к дурацким крабам, что кокосы воруют.

И пошел Ставр прощаться с Заповедным Лесом. С Лесом, который стал главным в его жизни, с Лесом, который он любил, берег, о котором все время думал.

Каждая тропинка здесь была измеряна его ногами, каждое дерево было его деревом, каждый куст - его кустом. Многих из них он помнил совсем маленькими, слабыми зелеными росточками. На глазах Ставра они выросли, повзрослели, заматерели. Он шел сейчас без троп, напрямик, поглаживая заскорузлой, шершавой как кора дуба ладонью теплые еще стволы деревьев. И деревья, будто чувствуя его грусть, плавно покачивали ветвями, провожая его. А кусты расступались, освобождая лешему широкий проход. И зверье, с которым он берег Лес, обживал его, почувствовало грусть и тоску лешего. Ночные охотники, забыв о добыче, провожали его. Каждый шел какое-то время рядом с лешим, выражая этим свое уважение хранителю. А те, которые обычно по ночам спали, покинули свои норы, берлоги, лежбища и провожали его взглядами.

Вот оно, наконец, дерево лингко. Невысокое, чуть повыше самого Ставра. Обыкновенное молодое деревце, только кора у него непривычного цвета - красная. И листья тонкие, длинные, розоватого цвета с нежными голубыми прожилками. Так и веет от дерева свежестью и молодостью. Но вовсе оно не молоденькое. Постарше самого хозяина Леса. Ставр за многие годы, что жил здесь, хоть лешие стареют очень медленно, основательно сдал: и походка у него стала тяжелей, и видел уже не так хорошо, как раньше, и волосы у него, из зеленоватых, стали почти белыми. А дерево лингко все еще тоненькое и молоденькое, точно такое же, как в тот первый день, когда Ставр впервые увидел его. Лешему показалось, что дереву тоже грустно и оно смотрит на него с любовью и сожалением И, что лингко, так же не хочет с ним расстаться, как не хочет расстаться с Заповедным Лесом сам Ставр.