Капитуляция

— Конечно, сэр. Я что хотел сказать — я еще не видел, чтобы джентльмен дрался так здорово, как это вышло у вас. Большинство джентов, которые мне встречались, запросто дали бы перерезать себе глотку.

Виктория вернулась в свою комнату и тихонько притворила за собой дверь. Закрыв глаза, она прислонилась к отделанной деревянными панелями стене. Сердце ее билось слишком часто, ноги ослабели.

Она сделала это!

Ей потребовалось куда больше храбрости, чем она думала, куда больше отваги, чем когда-либо в жизни, но все-таки она сделала это. У нее будет роман с Лукасом Мэллори Колбруком, графом Стоунвейлом!

Руки у нее дрожали. Виктория неуверенными шагами направилась к окну, вгляделась в темноту.

Достигнув цели, к которой она стремилась вот уже несколько мучительных дней, Виктория почувствовала страшную усталость. Их обоих — ее и Лукаса — подстерегало еще столько опасностей. Но она познает страсть в объятиях Лукаса, а это стоило любого риска.

Какой он замечательный человек — не то что глупые пустые денди, но и не прожженный сердцеед. Он заботился о ее репутации и все же считался с ее желанием избежать замужества. Виктория уже поверила, что Лукаса привлекает она сама, а не ее состояние.

— Господи, я, кажется, влюблена в этого человека. — Виктория затаила дыхание, потрясенная своей догадкой. — Да, я положительно влюблена в него.

Она крепко сжала руки в восторге от своего открытия. Влюбиться и все же остаться свободной! О чем еще мечтать женщине?

Виктория долга еще стояла у окна, пытаясь разглядеть в темноте свое будущее. Но оно представлялось ей туманным, лишенным определенных очертаний. Наконец она легла в постель.

На рассвете Виктория проснулась словно от толчка, резко приподнялась на подушках.

«…Дьяволица! Я отправлю тебя обратно в ад!»

Нож! Господи, нож!

Она почти ничего не помнила из кошмара, заставившего ее проснуться, но ей и не надо было перебирать подробности. Слишком часто в последние месяцы ей снился один и тот же сон, проснувшись, она потом долго еще металась в постели, испуганная, растерянная, чувствуя приближение скрытой угрозы, ни имени, ни смысла которой она не знала.

По крайней мере на этот раз она не кричала. Иногда посреди страшного сна у нее вырывался дикий крик, и тогда бедняжка Нэн вскакивала и бежала посмотреть, что случилось с молодой хозяйкой.

Виктория решила встать. Она знала, что дневной свет прогонит ночные призраки. Но как ни пытайся, заснуть она больше не сможет.

Виктория потянулась к пеньюару. Она рассчитывала на ясный солнечный день, совсем скоро утренний свет хлынет в окна оранжереи. Прекрасный день для акварели. Другие увлечения порой подводили ее, но рисование всегда помогало восстановить душевное равновесие.

Быстро одевшись, Виктория поспешила вниз. Дом понемногу просыпался. Она слышала, как повар гремит кастрюльками на кухне.

Кисточка, коробка с красками и альбом ожидали Викторию на привычном месте. С минуту она постояла, оглядывая оранжерею, потом ее взгляд упал на роскошный цветок Strelitzia reginae.

В лучах утреннего света цветок переливался всеми оттенками от желтого до золотого, он был похож на янтарь, освещенный изнутри царственными пурпуровыми искрами.

Виктория быстро перенесла все свое снаряжение в уголок оранжереи, откуда Strelitzia смотрелась особенно выигрышно. Она вспомнила, как этот необычный цветок понравился Лукасу, когда тот впервые увидел его.

Повинуясь внезапному душевному порыву, Виктория предназначила этот рисунок в подарок Лукасу. Ему, кажется, в самом деле понравились ее ботанические рисунки, да и его интерес к садоводству был, несомненно, неподдельным. Наверное, Strelitzia reginae будет для него дорогим напоминанием о ночи, которую они впервые проведут вместе как любовники. Она подарит ему рисунок на долгую память.

«Это почти что свадебный подарок», — неожиданно шепнул ей внутренний голос. Но Виктория сразу же отогнала эту мысль и принялась за работу.

Приоткрыв крышку коробки с красками, она увидела внутри табакерку.

Какое-то время она молча смотрела на нее, дивясь и не понимая, зачем кому-то потребовалось избавляться таким способом от превосходной вещицы. Обнаружить здесь подобный предмет было так же странно, как найти шейный платок на дверях оранжереи несколькими ночами ранее.

Чувствуя внутри легкую дрожь от испуга, Виктория приподняла маленькую табакерку и внимательно рассмотрела ее. Затейливо отделанная коробочка, впрочем, ничем не примечательная, если не считать монограммы «У» на внутренней стороне.

На миг у нее перехватило дыхание. Потом Виктория гневно напомнила себе, что в призраков она не верит. Но мысль, что кто-то затеял с ней зловещую игру, успокаивала ее еще меньше, чем возможная встреча с привидением.

«И то и другое одинаково невероятно», — повторила Виктория, делая глубокий вдох, чтобы успокоиться. Табакерка так же не может принадлежать ее покойному отчиму, как и платок.