Капитан Удача

Но экипаж!.. их нельзя бросить. Теперь предстояло дело посложнее битвы с феноменом. Тот был один, а этих лощёных, округло и красиво говорящих гадин — мало что не рота. Не исключено, что самописец уже сняли с лихтера и подчищают информацию. Человеку, верящему в законы, такое и вообразить нельзя, но Форт, чей разум украли военные, чтобы втиснуть в мозг-машину, знал цену законам и тем, кто призван соблюдать их. Желая избежать огласки и расследования, они пойдут на всё. Остаётся держаться вместе и стоять на своём. Выбить из начальства заработок — и ходу отсюда! Интересно, есть ли в Галактике место, которое не обсидели начальники, готовые сожрать тебя, если ты не вписался в их формат?..

Рея Магнуса он послал подальше. Никаких интервью! Заговорим, когда иного выхода не будет — и денег за свои откровения надо требовать побольше. Пока не время ссориться с комиссаром Сато на разрыв... хотя опыт упрямо подсказывал Форту, что чем больше ты уповаешь на понимание начальства, тем крепче эти скоты гнут тебя в бараний рог и вьют из тебя верёвки. Когда хочешь как лучше, выходит по-ихнему.

«Куда удобнее — экипаж спасён, феномен выброшен; я признался, что на лихтере нет трупов, Сато — что камень был опасен; плати за труды и прощай. Хочешь оставить всё в тайне? да ради Бога! накинь нам, работягам, тысяч по пять за молчание, ведь самописец остаётся у тебя. Так нет же, у начальства другой идеал — наорать, обвинить тебя во всём и ни томпака не платить. Я оказался виноват — зачем вернулся? зачем выжил? Я! а не они, пославшие меня в гиблый рейс на дрянном судне, с дьяволом в трюме и бомбой на челноке!.. У них все бумаги были приготовлены, чтобы списать нас по графе потерь. Мы им отчётность нарушаем!.. »

Экипаж он нашёл в упадочном настроении. Далан, ворча и булькая зычным горлом, ходила по убогой гостиничной каюте, а Эш помешивала еду в кастрюльке, уныло напевая что-то на родном языке. Имей Форт программу перевода, он услышал бы невесёлую колыбельную для шнги:

Серёдочка-серёдка, зачем ты родилась?

Отцу-матери — послушная рабыня,

Жене-мужу — дешёвая нянька.

Сточатся челюсти, высохнет кожа —

Скажешь спасибо серёдке-молодке,

Той, что тебя своей жвачкой накормит.

Мала твоя доля в семейном наследстве,

Горька твоя доля в подсолнечном мире.

Серёдочка-серёдка, зачем ты родилась?..

— Что-нибудь выяснилось, капитан? — шарахнулась к нему Далан всем телом.

— Ничего хорошего, — Форт сел, стараясь не глядеть на коллег. — Они всё хотят переврать; ну, вы слышали у шлюза... Вся техника была новенькая, с иголочки, а мы, значит, её загнали и сломали.

— А феномен?! — взрычала Далан. — Я им руки покажу! У нас записано!..

— Далан, без обид — но с тобой разочтутся как надо. Ты из того мира, с которым федералы не станут ссориться. А вот у нас история подольше...

— Как так можно?! — Уши Далан сложились в возмущённую фигуру. — После всего, что было, — и такая вам несправедливость!..

— Может, у тебя дома по-другому. А у нас так. Нам ещё придётся доказывать, что мы — это мы, а наши дипломы — не подделки.

В дверь позвонили. Форт поглядел радаром на пульт двери — та отъехала в сторону. На пороге стоял нижний чин станционной охраны — по табелю о рангах вроде полицейского сержанта.

— Добрый вечер, — деликатно начал он.

— Половина двенадцатого, спать нора, — недружелюбно отозвался Форт. — Что вам надо?

— Здесь находится Зук Эшархиль Тэрэх Шнга. Ей следует пройти со мной в отделение охраны.

— Это зачем?..

— Она была условно освобождена из-под стражи и должна вернуться под арест.

Эш уронила ложку. Всякая иллюзия свободы исчезла; четверо суток полёта оказались просто кошмаром между тюрьмой и тюрьмой. Её оторвут от людей, которые стали ей близки, как родня, и бросят в одиночку. И будут вынуждать к сотрудничеству — говорить и подписывать то, что им надо. Они это умеют — дома Эш с лихвой наслушалась, как оккупанты обрабатывают тех, кто угодил в их тюрьмы. Человека иногда могут пожалеть, он всё-таки свой, а вот «ихэнскую вонючку» — никогда. То, что принёс с собой охранник, было выше её терпения, почти до дна истощившегося в рейсе. Что, опять покориться?.. Никто не заступится. Тут «чрезвычайка». Пока добьёшься связи с Аркадией, пока там смекнут, как тебе помочь (и то если захотят и смогут!) — от тебя одна шкурка останется. Тупик. Тебя припёрли.

— Я не пойду, — прошептала она, а потом вскрикнула: — Не пойду!!!

— Вы отказываетесь подчиняться? — удивился охранник. — Извините, в таком случае я буду вынужден заставить вас.

Форт начал вставать, отметая доводы рассудка: «И зачем ты собрался это делать? Тебя же и посадят!» — но его опередила пылкая Далан.

— А попробуй заставить меня, — охранник попятился перед движущейся на него тушей на массивных ногах, с растопыренными ручищами. — Это частное помещение! Порог не переходить!

— Не частное, а арендованное, — попробовал спорить охранник. — Это сопротивление властям! Я вызываю наряд стражи.

— Хоть десять, — Далан захлопнула дверь перед его носом и повернула запор.

— Далан, он вызовет. Он не шутил.